Медведев помялся, развел руками:

– Да, этого во мне… ну, скажем, мягко, по кадык.

– У всех у нас его по кадык, – ответил я с горечью,удивившей меня самого, ведь, казалось бы, уже насмотрелся, навидался,напробовался. – Но мы давим в себе этого скота, а вся наша, мать ее,культура направлена на то, чтобы выпустить из человека этого скота! Вот исхлестнулись сейчас эти две силы: дисциплины и своеволия… Слишком уж многоэтого своеволия, Игнат Давыдович!.. Я все надеюсь, и все мы надеемся, что непридется применять оружие. Ведь когда против так много… это уже не просто кучкахулиганов, это даже не бунт или мятеж, а это… восстание. А настолько ли мыкардиналы ришелье и нотингемские шерифы, чтобы стрелять в робин гудов ид’артаньянов?

Никто не ответил, а Медведев, в которого я вперил взор,виновато развел руками:

– Хорошо бы, чтобы настолько… но не знаю, не знаю…

Я сказал горько:

– Я не знаю, как заставить человека жить праведно, чтоб несилой. Чтоб он сам, добровольно…

Вошел Казидуб, нахохленный, хмурый, похожий на большуютолстую сову.

– А, – сказал Мазарин насмешливо, – поздняяпташка! Глазки, видите ли, протирает…

Казидуб буркнул:

– …а ранней уже клювик начистили. С вами, Игорь Игоревич,идти в разведку все равно что сразу сдаться! Там, где раки только зимуют, мы, квашему сведению, живем круглый год. Многое можно заставить человека сделать пособственному желанию, что значит – добровольно. Проголосовал же этот человек заимортизм?

– Некоторым мало праведно жить, – возразил Мазарин, онразвел руки: – Они ж, заразы, хотят еще и кушать… А имортизм так это туманнонамекнул, что вот-вот можно будет не просто жрать, но жрать – вечно.

Казидуб покачал пальцем из стороны в сторону:

– Не надо делать удивленных движений руками! Можно кушатьсытную и здоровую пищу, а можно жрать хрен знает что экзотическое, пойманное надне Тихого океана, вредное и противное, но зато редкое, за чем гонялисьдвенадцать экспедиций! Надо есть редко, но мало. Или мыть руки вместо еды. Выуж тут не тушуйтесь, смело принимайте компромиссное решение, мол, кормить народбудем, но – полезно! Не перекармливая. И без всяких буржуазных излишеств, вродеконьяка наполеоновских времен в длани господина Романовского.

Мазарин взглянул на Казидуба искоса:

– Вот уж воистину: редкий трамвай доплывет до серединыДнепра. Скажите, Михаил Потапович, вы в мультфильмах не снимались? Больно наБэтмена похожи… Мы все погрязли в чистоте и уюте, отказываться от такогодемократического непотребства будет непросто, видно по этому всплескуправедного народного гнева. А всякое решение старых проблем порождает новые. Унас из-за казидубов бег по граблям вообще стал национальным видом спорта. А тоопять будет: хотели как лучше, а получилось под себя…

Казидуб с самым нравоучительным видом помахал перед лицомМазарина пальцем:

– Человек может отдать за свободу все. Даже свободу. В этоми заключается искусство политика. Так трахнуть народ, чтобы он еще и твоипортреты на стены вешал! Вон на недавних выборах в Испании…

Мазарин досадливо отмахнулся:

– Ну что говорить про испанцев, если у них мужики – Хуан,Хулио, Педро да Гомес, а бабы – Кончита и Хуанита? Давайте лучше о нашихбаранах.

Медведев насупился:

– Это вы о ком так неуважительно? О великом русском народе?

– Почему неуважительно? О русских везде уважительно. Даженадпись на вратах в Царствие Небесное гласит: «Инвалиды и русские – безочереди». А в Палате мер и весов хранится бутылка русской водки, как эталонединицы измерения работы и заработка!

Со стороны Останкинского пруда двигалась не только самаямногочисленная толпа, но и самая агрессивная, что понятно – почти сплошьмолодняк, счастливый, что их ведут лично кумиры: Рэнд – чемпион мира по плевкамв длину, Роланд Прекраснолицый – чемпион Европы по плевкам в цель, Хрененко – ведущийток-шоу «Кто кого трахнет быстрее?», а также с десяток поп-звезд, за которымидвигались молчаливые, хоть и улыбающиеся менеджеры, им наша деятельностьподрезала крылья и лишила возможности пополнять швейцарские счета на сотнимиллионов долларов ежемесячно.

Интеллигенция, как обычно, оказалась разодранной на двенеравные части: меньшая осталась дома из-за симпатии к имортизму, нобольшинство решило выйти на демонстрацию протеста. Неважно, что правительстводействует в целях расцвета именно интеллигенции, но уж очень силовыми методами,а это как-то не так-то, надо бы, чтоб иначе, не так, а как, пока непонятно, нозато понятно, что не так, вот для этого и надо выйти на улицу с плакатами, гдевоспарят гневные надписи: «Не позволим!..», «Не допустим!..», «Полнуюоткрытость и полную свободу выбора!»

Медведев сказал со злостью:

– Эх, когда смотрю на демонстрации в какой-нибудь зачуханнойГермании, душа радуется!.. Как только демонстрация фашистов – навстречу сразуже антифашисты, когда колонна глобалистов – их уже ждет заслон антиглобалистов.Полиция только наблюдает за дракой да потом подбирает орлов с самыми разбитымихарями. Или как гомосеков пуритане пиз… словом, выражают им неодобрение.Красота! Я даже записал для себя в отдельный файлик. Уже внукам показывал.

– Ну и как внуки? – поинтересовался Потемкин.

– Одобрили, – ответил Медведев с гордостью. – Уменя здоровые внуки.

– А сейчас они где? – поинтересовался Леонтьев. –В какой демонстрации?

Медведев сказал оскорбленно:

– Вы за своими смотрите!.. И вообще, что-то собираетесьделать или пусть идут? Так они ж и Кремль сметут, как песочный домик! Это иесть простой народ, который… прост, несмотря на свои банки, особняки, яхты,самолеты. И жизнь им нужна простая: жрать и трахаться без помех. А мы им,сволочи такие вот, мешаем, куда-то к звездам тянем, а звезды им и на хрен ненужны. Вот сейчас и зазвездят нам…

Шмаль сказал нерешительно:

– Там орлы Ростоцкого и Мазарина уже разворачиваются наперекрестках. Эти ребята дадут отпор…

– Дадут ли, – переспросил Романовский задумчиво, –если на них попрут тысячи и тысячи? Да еще впереди молодые бабы! Голые!

Шмаль засомневался так явно, что даже голос завибрировал:

– Если голые, то… гм… у меня бы рука не поднялась. Чтоугодно, но только не рука с автоматом. Но если Родина даст приказ…

Ростоцкий поморщился:

– Прошли те времена, когда Родина отдавала приказ, а мыотвечали: есть! Теперь даже рядовой солдат, выслушав приказ, начинаетразмышлять: а как этот приказ согласуется с принципами свободы личности, а неявляется ли это реакцией подсознания на скрытые мотивы детских страхов, накомплекс Эдипа и подавленные воспоминания о жестоких родителях?.. Так что уменя надежды мало на одемократьенную милицию и даже армию.