коммунистами, Че Гевара не возражал. «Коммунистами, — писал он, — являются все те, кто берётся за оружие, ибо они устали от нищеты, в какой бы это стране ни происходило». На самом же деле Че Гевара понимал, что социалистические идеи, рождённые в Европе, необходимо приспосабливать к особенностям Латинской Америки и конкретно Кубы, под менталитет кубинцев, под их образ жизни. И самое главное: открыто декларировать социализм — значило разорвать связи с США, то есть обрушить всю экономику страны. Реальная власть принадлежала американскому бизнесу; чтобы разгромить кубинскую революцию, достаточно было отключить подачу электроэнергии и телефонную связь.

За событиями на острове внимательно наблюдал советский дипломат Александр Алексеев. В нашей истории — важный персонаж. Официально советник посольства СССР на Кубе, на самом деле — резидент КГБ. Всё происходящее ему очень нравилось, он немедленно свёл знакомство с Фиделем и Че Геварой. Алексеев мог бы предложить им союз с Москвой, но не имел для этого полномочий. Москва приказывала наблюдать и присылать отчёты. Между тем Алексеев — исключительно умный человек — понимал, что Советский Союз может решить все проблемы Фиделя. СССР производил достаточно своего сахара (свекловичного), но мог бы покупать и кубинский (тростниковый). Точно так же можно было поставлять на Кубу советскую нефть, взамен американской. Выгоды от союза с Кубой представлялись исключительными: можно было создать первое в мире социалистическое государство в западном полушарии, вдобавок прямо под носом у США (80 миль до Флориды). Алексеев впоследствии написал большую статью «Карибский кризис. Как это было»[15]. Но тем, кто изучит её, надо понимать, что автор — кадровый разведчик, профессионал со своими особенностями мышления: хорошо понимающий, что такое государственная тайна; многие подробности он изложил, но о многом и умолчал.

Минуло изнурительное тропическое лето, нестерпимо влажное, жаркое, днём +35, ночью +25.

Осенью того же 1959 года в Мексику прибыл караван советских судов: привезли промышленную выставку, рекламирующую достижения СССР. Привезли советские станки, автомобили, трактора, мотоциклы — более 6 тысяч экспонатов. Привезли вертолёт в разобранном виде, собрали, и он летал над Мехико, изумляя мексиканцев.

Выставку открыл важный гость, 1-й заместитель председателя Совета министров Советского Союза, член Президиума ЦК КПСС Анастас Микоян. Выставка эта между тем была кочующей, через полтора года она доехала до Японии, и открывал её снова Микоян: об этом ниже будет рассказ.

В мексиканской прессе и сам факт выставки, и визит Микояна преподнесли как сенсацию. Фидель читал мексиканские газеты, заинтересовался Микояном. Далее — в изложении Алексеева — у Фиделя возникла идея с ним встретиться. Он переговорил с Алексеевым. Тот идею поддержал и сказал, что Микоян — «второй человек в Кремле» (после Хрущёва). Возможно, было наоборот: идею подал не Фидель, а Алексеев. В любом случае Алексеев понял, что надо ковать железо, пока горячо. Он немедленно сел на самолёт и вылетел в Мехико. Рассказал Микояну о событиях на Кубе и передал официальное приглашение Кастро.

Микоян ничего не знал о Кубе. Как и другие члены руководства СССР. В Москве, как и в Вашингтоне, полагали, что смена власти на Кубе — декоративная. Признавать или нет новое правительство — вопрос времени, главное — не ссориться с США. Кто такие Фидель и Че Гевара, непонятно, какие-то тридцатилетние мальчишки.

Выслушав Алексеева, Микоян сразу понял, что для поездки на Кубу у него нет полномочий. В Вашингтоне такой визит могли воспринять как враждебный акт. Вместо пользы вышел бы вред, международный скандал. Микоян вдруг решил, что наилучший выход взять и перевезти всю выставку из Мехико в Гавану. Такой ход перевёл бы отношения с новым правительством Кубы из политического формата в сугубо экономический. Если Микоян поедет к Кастро один — это будет политика. А если русские привезут выставку — это будет торговля.

Микоян вернулся в Москву, Алексеев — на Кубу.

Микоян всё рассказал Хрущёву и другим членам Президиума, не сомневаясь, что Хрущёв не только одобрит его план, но и загорится идеей союза с Кубой. Так и вышло. Немедленно подняли всех сотрудников МИДа и Внешторга, всех специалистов по Латинской Америке, в Кремль полетели справки, отчёты, досье.

В феврале 1960 года выставку перевезли из Мехико в Гавану. Туда же вылетел Микоян, во главе большой советской делегации. В команде Микояна были его многолетний помощник Василий Чистов, охранник Крюков и референт Серго Микоян. А в составе делегации в том числе корреспондент журнала «Огонёк» Генрих Боровик, впоследствии известнейший политический обозреватель, и композитор Арам Хачатурян, как представитель советской культуры.

Все события далее излагаются со слов непосредственных участников: Алексеева, автора статьи «Карибский кризис. Как это было», и Серго Микояна, автора книги «Анатомия Карибского кризиса». Оба всё видели своими глазами.

Микоян познакомился с Фиделем и Че Геварой.

Для начала советский гость не был похож на хладнокровных голубоглазых «белых людей». Наоборот, выглядел как свой, как латиноамериканец, его легко можно было принять, например, за сеньора, богатого плантатора: смуглый, очень солидный, высокий лоб, волосы зачёсаны назад, аккуратные усы, отличные костюмы и обувь. Он двигается быстро, говорит энергично, и тропический климат его не смущает. Оба кубинских революционера годились ему в сыновья, но он подчёркнуто держался на равных.

Че Гевара был впечатлён: к нему приехал человек, работавший с Лениным. Они читали одни и те же книги. Возникла симпатия, затем она переросла в дружбу. Фидель и Че напоминали Микояну о его собственной революционной молодости, о Бакинской коммуне. 64-летний Микоян искренне полюбил Фиделя и Че, и они это увидели, они ему поверили.

Из Мексики привезли и тот самый вертолёт МИ-6, самый мощный в мире. Решили облететь весь остров. Фидель впервые увидел свою родину с высоты птичьего полёта.

На военной базе в горах они переночевали в маленькой офицерской казарме. Микоян увидел, как кубинцы — Фидель и его свита — сварили целый мешок кофе в огромном железном чане в полтора обхвата и потом всю ночь сидели вокруг, черпая кофе из чана кружками и разговаривая обо всём на свете.

Они слетали на вертолёте на остров Кайо-Ларго и там искупались. В воде Микояна охранял сотрудник КГБ по фамилии Яцков. Он нём ничего не известно, но, возможно, детям его и внукам будет приятно знать, что мы его тут упомянули.

Вообще, у Микояна всегда была своя личная охрана, разной численности и с разными функциями. Однажды телохранители сумели спасти Микояна, в 1942 году нейтрализовав сумасшедшего террориста Дмитриева. В этой книге мы стараемся упоминать телохранителей, все они были «засекреченные», известно о них мало, только фамилии, но отдать дань памяти этим незаметным, но важным людям мы обязаны.

Микоян и Фидель вели долгий теоретический спор, растянувшийся на несколько дней. Фидель сказал, что согласно идеям Маркса, Энгельса и Ленина, движущей силой революции является промышленный пролетариат. Но на Кубе не было ни промышленности, ни пролетариата — только неграмотные крестьяне. Микоян отвечал, что точно такая же ситуация сложилась и в Китае, что