они сидели напротив друг друга, сознавая, что если бы не разделяющая их столешница, они бы бросились друг другу в объятья.

— Я думаю, что скоро всё равно придётся покупать дом или квартиру, — заговорил Санька. — Но есть одно препятствие, которое я пока не могу преодолеть. Вика опасается потерять работу.

— Она, кажется, авиационный инженер?

— Да. Если бы не эмиграция, работала бы в бюро Туполева, знаменитого авиаконструктора. Это такая же величина, как в Соединённых Штатах Боинг, Говард Хьюз, Сикорский.

— Я понимаю.

— А её отец — крупный учёный-теоретик в области авиастроения.

— Я постараюсь помочь ей. Поговорю с моим другом. Он юрисконсульт в аэропорту Нью-Арка.

— Буду тебе очень благодарен, Сара.

Они вышли из кафетерия и направились к станции метро. Он нашёл её руку, она не одёрнула её, лишь посмотрела ему в лицо, озарённое уличными фонарями и ярким светом реклам. Он хотел её обнять, но она отстранила его ладонью и поцеловала в щеку.

О разговоре с Сарой он ничего не сказал Вике, а решил подождать несколько дней, полагая, что дело потребует времени.

Обычно в субботу днём родители или он сам выходили на связь. В Москве наступал вечер, когда все Абрамовы собирались на Большой Серпуховской улице, чтобы услышать с Брайтон-Бич последние новости. Раздался звонок и Санька поднял трубку.

— Сынок, — услышал он голос отца. — Вчера получили, наконец, разрешение. Готовьте аэродром.

— Поздравляю, папа. Только, прошу вас, берите с собой самое необходимое. Здесь за гроши купите одежду и мебель.

— Мы понимаем, Санька, но как расстаться с вещами, которые доставались с большим трудом и за которыми иногда вековая история.

— Если это семейная реликвия, то конечно. Эмиграция, папа, очень тяжёлая штука. Многое приходится пересматривать в себе и в реальной действительности.

— Вот мама хочет тебе что-то сказать.

— Здравствуй, сынок. Как там наши дети? Бабушка Соня рвалась к вам на помощь, и примчалась бы, если б не смерть дедушки.

— Да всё в порядке, мама, растут. Надо бы подумать о квартире для вас. Месяца через два вы приедете?

— Сейчас повальное бегство. Очень трудно достать билеты. Папа с понедельника начнёт ими заниматься.

— Как моя сестрёнка?

— Плачет Эллочка, — вздохнула Инна Сергеевна. — Она познакомилась с русским мальчиком и не хочет уезжать.

— Да, проблема. Скажи ей, что у каждого человека бывает первая любовь. Но за ней идёт вторая и даже третья. А ей всего шестнадцать лет. Вся жизнь впереди. Да и границы открыты. Пусть пригласит его в гости в Америку.

— Пожалуй, ты прав.

— Учите английский, возьмите хорошего педагога.

— Я вчера говорила с парнем из иняза. Завтра он придёт. Пока, Санечка. Целую всех.

Он уже давно не испытывал такую острую потребность в общении с женщиной. Он скучал по Саре, ясно сознавая западню, в которую влекла его влюблённость. Он решил пока воздержаться от звонков, полагая, что она, неравнодушная к нему, не выдержит и сама найдёт его. Она позвонила ему в середине рабочей недели.

— Привет, Алекс. Я говорила с Льюисом. Он вызвался помочь. Но ему нужна её биография.

— Спасибо, Сара. Я сегодня возьму у Вики.

— Знаешь, она тебя спросит, как ты вышел на связь с администрацией аэропорта. Не открывай ей все карты. Скажи, что обратился к Джошу. Он тоже знает Льюиса.

— Хорошо, Сарочка. Если всё получится, займёмся покупкой дома. Я тебе безмерно благодарен. Не хочешь встретиться?

— Не думаю, что это правильно. Ты милый, славный парень, но у тебя есть один огромный недостаток — ты женат.

Когда вечером он рассказал Вике о его попытке устроить её в Нью-Арке, она отреагировала весьма сдержанно, не стала расспрашивать, а вынула из нижнего ящика письменного стола лист бумаги и без лишних слов протянула ему. Он знал о её попытке устроиться в аэропорту Джона Кеннеди, но тогда, щадя его самолюбие, она не открыла ему истинную причину отказа. Придя на следующий день на работу, он послал Льюису биографию Вики по факсу, номер которого дала ему Сара.

Вике позвонили домой и назначили интервью на понедельник. Санька попросил у Сэма отпуск на один день. Вики серьёзно готовилась к собеседованию, опять, как и в прошлый раз, вытащив из книжного шкафа привезённые из Москвы учебники. Утром они передали Бенничку Симоне, отвели дочку в детский сад и поехали в аэропорт той же дорогой, которой недавно добирались в Ливингстон. В управлении их уже ждали. Санька остался в приёмной, а секретарь сообщила шефу по интеркому о прибытии Абрамовой. Когда она вошла в кабинет начальника технического отдела, он поднялся из-за стола и предложил ей сесть. В комнате вслед за ней появился его помощник, главный специалист, и внимательно посмотрел на неё.

— Меня зовут Джозеф Фридлянд. Я ознакомился с твоей биографией, Виктория. Ты с отличием окончила Московский авиационный институт. Предметы, которые ты проходила, говорят о хорошем уровне образования. Опыта работы, конечно, немного, но ты молода и перспективна. Нам нужны люди со светлыми мозгами и желанием работать.

— Я бы очень хотела, Джозеф, быть вам полезной.

— У меня немалый опыт общения с эмигрантами из России. Их мотивация настолько велика, что они быстро преодолевают все трудности и великолепно себя проявляют.

— Льюис тоже рекомендует мне тебя принять, — поддержал его Стивен. — Высокие оценки по многим дисциплинам говорят о крепкой голове и упорстве.

— Я в авиации с детства. Отец не раз брал меня на лётные испытания в ангар и аэродром в Жуковском, объяснял мне устройство самолётов и теорию полёта. Он, доктор технических наук, до последнего времени был научным консультантом в конструкторском бюро Туполева. Я тоже работала у него почти два года.

— Ого, у самого Туполева, — произнёс Джозеф. — У меня нет вопросов к Виктории. Я хочу взять её к себе.

Стивен улыбнулся, развёл руками и набрал номер телефона начальника управления кадров.

— Сегодня у нас прошла интервью инженер Виктория Абрамов. Она подойдёт сейчас к вам с моим главным, Фридляндом. Прошу её оформить.

— Спасибо, Стивен, я не подведу.

Она вышла из кабинета в сопровождении Джозефа, сияя от счастья. Санька сразу понял, что всё в порядке, и хотел подняться с кресла, но Фридлянд, уже сообразивший, что это муж Виктории, остановил его.

— Мы вернёмся. Подожди, пожалуйста, здесь.

Через час они уже выезжали в «Шевроле» с огромной стоянки аэропорта. За руль теперь села Вика, чтобы освоить дорогу до Бруклина, которую через две недели ей предстояло преодолевать каждый день.

— Не ожидала, что интервью будет таким коротким. Зря переворошила столько книг.

— Дорогая, Цицерон говорил, показывая пальцем на лоб: «Omnia mea mecum porto»[19].