не был Богом, он был ее архангелом: его приказы не могли обсуждаться, несмотря на то, что могли быть ошибочны.

Как мало раз ты ошибался, Миша, и сколько стоило это тебе каждую минуту твоей жизни?..

И грудь Агнесс разрывалась под его приказом, отторгнувшим ее, как камень, свалившись, раздавливает маленького лягушонка.

Хрустальные глаза первой помощницы повернулись к западу. В золотистом свете солнца к ней шел первый из ангелов.

Рука Агнесс опустилась на рукоять меча. Четко она повернулась к нему лицом, морща лоб от ярких вечерних лучей.

— Обмануть не выйдет, — прозвучал в небе ее голос. — Открой свое лицо, демон.

— Я и не пытался тебя обмануть, — услышала она в ответ. Из обволакивающей дымки к ней вышел Князь преисподней, принимая свой собственный облик.

Агнесс едва не ахнула, увидев перед собой дьявола. Лезвие меча блеснуло перед ней в боевую готовность.

— Стой, где стоишь, Самуил!.. Иначе я позову Михаила! — пригрозила она. Ее тело само собой сдвинулось в оборонительную позицию, пальцы твердо держали рукоять.

— Погоди звать своего друга, — Самуил выставил руки вперед и остановился. — Видишь: я безоружен.

Он говорил правду. Но это мало успокоило Агнесс: и меч, и толпа демонов могли возникнуть по одному движению его головы. А связь ангелов находилась на грани разрыва. То, что Михаил может ее не услышать, понимала и она, и Самуил.

Агнесс не шелохнулась, готовая сражаться до последнего вздоха.

— Ты думал, что я не смогу отличить тебя от Михаила?.. — произнесли ее губы. — Да я узнаю его с одного дыхания!

— Нет, что ты, — покачал головой Самуил. — Я знал, что ты раскусишь меня сразу. Просто я хотел, чтобы ты хоть раз взглянула на меня так, как ты смотришь на него.

— О чем ты говоришь? — нахмурила брови Агнесс. Ее явно не вдохновляли его откровенные слова.

— Эти глаза… которые я видел тысячи лет назад. Мрак и бездна, что он сделал с тобой, Агни? Твой взгляд подобен железу моих генералов. Где прежняя нежность, что дарила мне моя самая близкая помощница?..

— Не пытайся заморочить мне голову, Самуил. Зачем ты пришел? — без обиняков спросила Агнесс.

— Так сразу резко. Впрочем, я понимаю: я для тебя враг, — промолвил Самуил, глядя в ее лицо. Его глаза переливались зеленым цветом, как затухающие изумруды. Он был весь в черном, выступая темной элегантностью устрашающего демона. Самуил выдержал паузу. — Мне очень плохо, Агни. Поэтому я и пришел говорить с тобой.

— Тебе плохо?.. Уж не от выпитой ли крови и женских слез? — не поверила ему Агнесс.

— Ты говоришь жестоко, — сказал Князь. — Разве так подобает ангельской деве?.. Да, мы снова на грани войны. И я сильнее вас, ты это знаешь. Но я устал, Агни. Я больше так не хочу.

— Время требует жесткости, но не жестокости, Сэм, — вымолвила Агнесс. — Как же ты больше не хочешь?..

— Я не хочу более битвы, — проговорил Самуил. — Я бы хотел, чтобы ты меня просто выслушала. Это поможет всем нам.

— Хорошо, я тебя слушаю, — кивнула Агнесс. — Только не подходи ближе.

— Как скажешь, — принял условие Князь. — Я не сдвинусь к тебе ни на шаг… А что с твоим лицом? Ты плакала?..

— Не имеет значения, — ответила Агнесс, моргнув ресницами. Ее лицо еще более помрачнело, храня серьезность выражения.

— Для меня имеет. Уж не Михаил ли причина твоих страданий?..

Агнесс честно посмотрела в лицо Самуила.

— Причина страданий в смерти и ненависти, а Михаил не сеет смерть и ненависть, Сэм. Говори, что ты хотел сказать, я тебя слушаю.

— Ладно, не хочешь, не объясняй, — выдохнул Самуил. Его взгляд, блуждая, остановился на небосводе. — Моя душа рвется на куски, Агнесс. Я больше не желаю так жить. Ты даже представить себе не можешь, как мне надоело это противостояние, — он повернул подбородок к ангельской воительнице, и она разглядела в его образе не кричащую темную яркость, как в обыкновенные дни, а черноту и беспробудность самой бездны. — Знаешь, я все чаще вспоминаю то время, когда мы с тобой были вместе. Как мы гуляли вдвоем, а ты держала меня за руку и не заставляла сторониться на десять метров…

— Тогда ты не был дьяволом, — заметила Агнесс тихо.

— Ты права. Сейчас я демон. И я не могу этого изменить, даже если очень захочу. Но поверь, Агни, тебе я не желаю зла. И единственная причина, по которой я пришел, в том, что я хотел увидеть ту, которая меня выслушает, которая снова мне поверит и поймет, что мне действительно не так просто, как это может казаться с небес. И только ты способна на это для меня, дорогая, — как бы не сдержавшись, проговорился он. — Потому что ты единственная женщина, которая как цветок расцветает в моем сердце…

— А как же Диана? — поняв, куда он клонит, перебила Агнесс. — Она твоя жена, и это она…

— Жена?.. — губы Самуила скривились насмешливо и с ненавистью. — Да, ты права, она моя жена. Только она не желает видеть меня иным, чем дерзким и неистовым дьяволом. И никем другим.

— Может быть, стоит попытаться ей все объяснить, и она поймет… — начала было Агнесс.

— Я попытался. Она кинула мне в лицо обручальное кольцо и ушла прочь, — его голос прозвучал глухо и пересохше.

— Она сделала это?.. — с недоверием взглянула Агнесс. — Но она любит тебя, и я уверена, что ее любовь в конце концов окажется сильнее всего остального…

— Любовь, Агнесс? — Самуил презрительно вскинул подбородок. Это слово прозвучало как жестокая насмешка. — Эта любовь разбилась к чертям, когда я узнал, что она изменила мне. Ты удивлена?.. — он исподлобья взглянул в ее ошеломленные новостью глаза. — Да, изменила. С одним из моих генералов. Ты знаешь красавца-ангела Алана. Они развлекались у нее в кабинете, прямо на столе. В другой раз, я клянусь, задушил бы их обоих своими руками, — мимолетно его лицо исказила судорога, какую нельзя было изобразить. — Но сейчас, когда мне рассказали об этом, я не смог. Я просто позвал к себе эту дрянь, отпустил ее на все четыре стороны и выкинул ее кольцо. Она мне больше не жена.

Самуил успел заметить, как взгляд Агнесс, ища, скользнул по его безымянному пальцу. На нем и вправду не было кольца. Самуил видел, как помощница архистратига отвела глаза и глубоко задумалась.

— Откуда мне знать, что это не очередная ложь?.. — молвила она.

— Хочешь верь, хочешь нет. Я говорю правду, — ответил ей Самуил.

— Если ты действительно устал от своей жизни, то почему бы тебе не изменить ее? Почему бы не оставить все твои поступки и не