что случится в будущем, эта встреча стала бы великой ценностью и поговорили бы они о многом, что уже не доведется обсудить впредь.

Проводив военачальника взглядом, Вэй Инло обернулась и отдала приказ:

– Чуаньцзы, сейчас же возьми разрешение на выход из дворца, ты должен разыскать для меня одного человека!

Две тайных встречи состоялись, два плана были составлены. А вскоре настало время отправляться в инспекцию на юг.

Евнухи, служанки, стражи и наложницы – огромный кортеж выдвинулся из ворот Цяньцин, миновал Шаньдун и вошел в Цзянсу, погрузился на корабли и спустился по Великому каналу в Хэнань, прошел Чжэньцзян, Уси, Сучжоу, Цзясин и в конце концов прибыл в Ханчжоу.

Императрица-преемница стояла на палубе корабля и вглядывалась вдаль, где видно было лишь, как море сливается с небом, гаснет заря и летит одинокая утка. Красота мира невольно захватила ее внимание.

– Госпожа, – раздался у нее за спиной голос Юань Чуньвана, – пора спускаться к ужину.

– Идем. – Ее величество оторвала взгляд от заката и обернулась.

Идя друг за другом, они отправились в зал, и евнух неслышно проговорил за ее спиной:

– За охрану в путешествии отвечает великий князь Хэ, скоро он найдет возможность с вами встретиться.

Так же неслышно Сянь ответила:

– Ясно.

Отодвинув низаный занавес, императрица-преемница вошла в трапезный зал, и перед ней предстали порхающие танцовщицы, щебечущие певицы и слаженно играющие музыканты – небольшое помещение превратилось в окрестности Нефритового пруда[86].

Она отыскала свое место и села, а потом медленно подняла взгляд на расположившихся напротив Хунли и Вэй Инло и вспомнила старую пословицу: «Кто мелок душой – не благороден, кто мягок сердцем – не муж. Мое будет моим».

Ее союз с Хунчжоу вступил в силу.

Глава 197. Лечение

Не дождавшись конца ужина, императрица Сянь нашла предлог уйти и спустилась в тайный отсек, где ее ждал великий князь Хэ.

– Я все слышал. – Он повернулся на звук ее шагов. – За ужином он вас ругал.

– Вы хорошо осведомлены. – Императрица остановилась и заставила свой голос звучать спокойно. – Я всего лишь исполняла свой долг. Пусть он желает выставлять себя недостойным правителем в компании юных певичек, но я не могу играть при нем роль пустоголовой супруги. Когда я должна дать совет, я его даю.

– Он не послушал вашего совета и продолжил забавляться в компании благородной супруги Лин, верно? – Хунчжоу подошел и с сочувствием посмотрел на нее. – Шушэнь…

Сянь остановила его:

– Великий князь Хэ, вы не должны так меня называть.

– Шушэнь, – Хунчжоу упорствовал, – он просто слепец, если вас не ценит! Для меня, сколько бы лет ни прошло, вы всегда будете собой – благородной и достойной императрицей.

– Я уже не та. – Она отвернулась. – Я слишком изменилась.

– В этих переменах виноват Хунли. Даже когда вы заболели, он не заботился о вас, а предпочел отдалиться и объявить вас безумной. Скажите мне, разве этот бесчувственный мужчина… достоин вас?

Достоин?

Императрица опустила голову. В отсеке горела свеча, и в ее мерцающем свете все казалось красивее.

– Все эти годы только вы всегда были на моей стороне. Я помню ваши чувства и понимаю ваши мысли. Хунчжоу… – она мягко позвала его по имени, – я ведь могу вам верить?

– Конечно. – Князь с воодушевлением взял ее за руку. – Верьте мне! Я обязательно помогу вам и вашему сыну!

– Тогда я буду действовать по вашему плану. – Императрица незаметно высвободила руку. – До тех пор, пока дело не будет сделано, мы должны скрывать наше знакомство… Я уйду первой.

Как только она вернулась в каюту, нежность сразу же исчезла с ее лица.

Ее величество разложила бумагу, обмакнула кисть в тушечницу, быстро что-то написала и запечатала письмо, а потом открыла клетку с голубем, привязала к его лапке послание, поднесла к окну и отправила в полет.

Императрица наблюдала, как голубь улетал все дальше, пока не превратился в точку на небе, после чего вздохнула, словно сбросив с себя тяжелый груз.

Тем временем Вэй Инло в каюте своего воспитанника Юнци вдохнула и от напряжения задержала дыхание.

В этой инспекции на юг, кроме официальных, у нее было еще одно дело – встретиться с Е Тяньши.

Этот великий врач некоторое время служил придворным лекарем, а затем подал в отставку и уехал, устав от дворцовых интриг.

Теперь, когда Императорская медицинская канцелярия ничего не могла ей предложить, он был последней надеждой супруги Лин.

К счастью, он не обманул ее ожиданий.

– Вылечить можно.

Всего лишь два слова, но они зажгли огонек надежды в глазах присутствующих.

Даже у вечно серьезного Юнци задрожал голос:

– Доктор Е, вы серьезно? Мою ногу можно спасти?

Тяньши постучал по колену маленьким деревянным молоточком, и когда Юнци слегка нахмурился, он улыбнулся:

– Конечно можно. Если бы каналы в правой ноге были разорваны, то она бы ничего не чувствовала. Раз реакция есть, значит, спасти ее еще можно, вот только…

– Только что? – быстро переспросила Вэй Инло.

– Придется удалять омертвевшие ткани и ломать кости, чтобы срастить их заново, боль будет почти невыносимой. Это во-первых. А во-вторых… – Е Тяньши поколебался, но все же решил сказать правду: – Вероятность успеха – четыре из десяти. И даже если все получится, в будущем возможны осложнения: деформация суставов, эмпиема бедра, омертвение костей…

Посередине этого списка Вэй Инло, не желая слушать дальше, повернулась к пятому принцу.

– Юнци, лучше забыть об этом…

Но юноша покачал головой и твердо ответил:

– Я бы хотел попробовать.

– Юнци!

Она хотела продолжить уговоры, но Хунли за руку увел ее из каюты.

Морской бриз обдувал палубу, они стояли бок о бок на носу корабля, Инло выглядела мрачно. Император обернулся и посмотрел на нее.

– Злишься?

Она не ответила и даже не взглянула на него.

– Злишься. Юнци – мой сын, и я понимаю его, как никто другой. Для него лучше умереть, чем до конца своих дней ковылять с палкой.

Инло горячо возразила:

– Даже если всю жизнь придется провести в постели, это все равно лучше смерти!

– Это ты смогла бы до конца жизни лежать в постели и есть очищенный мной виноград и арбузы, а Юнци это не подходит, – с усмешкой ответил Хунли. – Он уже не ребенок, ты должна уважать его выбор.

Вэй Инло открыла было рот, чтобы что-то сказать, но только вздохнула. В глубине души она понимала, что он прав,