class="p1">После слов о непослушании девочек, которые выросли под ее присмотром, настроение матери-императрицы заметно испортилось.

– Какая глупость, что такие маленькие дети целыми днями должны учиться правилам поведения. И что это за правила такие? Правила – это то, что решаю я. Интересно, кто, выйдя из дворца Шоукан, посмеет сказать, что они не хороши?

Главная супруга смущенно замолчала.

– А я тоже думаю, что гэгэ лучше остаться, – вдруг вступилась Вэй Инло. – Они ведь еще маленькие, особенно Чжаоюй – в прошлом году она вернулась совсем больной после поездки на императорскую охоту, а путь на юг непростой. Боюсь, что девочки к такому непривычны. Так почему бы им не остаться дома?

Хоть вдовствующей императрице и хотелось, чтобы девочки ее сопровождали, но их здоровье было для нее важнее, и она со вздохом согласилась:

– Тогда пусть тетушка Чжао и тетушка Чжоу тоже останутся и выберут из служанок четырех девиц посообразительнее для пригляда. Если что случится, спрошу по всей строгости!

Женщины снова принялись за обсуждение маршрута, а когда после долгих разговоров императрицу-преемницу начало клонить в сон, разошлись. По пути во дворец Чуаньцзы спросил тихо:

– Госпожа, почему вас волнует, поедет ли императрица на юг?

Под светом фонаря лицо Вэй Инло то вспыхивало, то снова погружалось во мрак. Так же тихо она ответила:

– Все дети останутся в Запретном городе. Если и она не поедет с нами, мне будет неспокойно, так что императрица непременно должна отправиться на юг!

Так думала она, но не Хунли.

В павильоне Янсинь он пробежал глазами список супруг и наложниц, сопровождающих его в этой поездке, отложил его и сказал, обращаясь к супруге:

– Тебе ехать не нужно.

Императрица-преемница замерла, ее бледное лицо побелело еще сильнее.

– Почему?

– Ты больна. В этот раз ты не станешь сопровождать меня на юг и страдать от дорожных тягот, которые могут ухудшить твое состояние, а останешься в Запретном городе, чтобы как следует восстановиться.

– Я не больна! – Лицо женщины вновь обрело краски. – И даже будь я больна, все равно поехала бы. Если вы мне не разрешите, то я сниму все свои украшения и буду прислуживать вдовствующей императрице как простая служанка!

Император нахмурился, в ее словах ему послышалась угроза.

– Ты явно больна, так зачем себя мучить? Путь дальний, что делать, если по дороге тебе станет плохо?

Сянь покачала головой.

– Если вы с вдовствующей императрицей уедете, а я одна останусь во дворце, какие разговоры пойдут среди придворных? Что будут говорить простые люди?

– Похоже, дело не в преданном служении старшим и даже не в нормах этикета, тебя заботит только собственное достоинство и авторитет.

Императрица-преемница вскинула голову.

– Забота о моем достоинстве – это тоже один из устоев Великой Цин! Неужели вы хотите, чтобы все в Поднебесной узнали, что императрица Цин стала для своего повелителя пустой безделушкой и ненужной обузой?

Разумеется, этот разговор ни к чему не привел.

То ли из-за подозрений в ее адрес, то ли в заботе о ее здоровье Хунли не разрешил императрице сопровождать его.

Она же твердо решила отправиться вместе с ним, весь день ничего не ела и не пила, только лежала на кровати с открытыми глазами. Сянь твердо решила: если в течение дня супруг не даст ей разрешения, она будет голодать весь день, если разрешения не будет и назавтра, то ее голодовка продлится еще – она должна отправиться в поездку любой ценой.

Иначе, как только об отказе прознают наложницы и придворные, они примутся болтать: «Даже и на юг императрицу не взяли? Может, она при смерти? Или его величество видеть императрицу не может после того, что она натворила?»

Ей с самого детства не было так плохо: сначала она еще держалась, но на второй день у нее начало темнеть в глазах и хотелось откусить и съесть кусок одеяла.

– Матушка, – уговаривал ее Юн-ци, до которого дошли вести о поведении матери, поднося к ее рту ложку рисового отвара, – съешьте хоть немного.

– А ты что здесь делаешь? – строго спросила мать, оттолкнув ложку. – Ты сейчас должен быть в Императорской школе на учебе, ступай немедленно! Уходи!

Ради кого она терпела эти муки? Разве не ради сына? Какое будущее его ждет, если она утратила благосклонность императора настолько, что даже не поедет с ним на юг?

Юн-ци ушел в слезах, но вскоре прибежал обратно и радостно закричал:

– Император согласился, он согласился! Матушка, ты можешь поехать с ним на юг!

– Что? – От изумления императрица не могла найти слов. – Он… император согласился?

В комнату вошел Чуньван со стаканом воды. Юн-ци, у которого от бега пересохло в горле, схватил стакан и залпом выпил его.

– Госпожа императрица, двенадцатый агэ – почтительный сын, он убедил его величество изменить решение, – с улыбкой сказал евнух.

Императрица смотрела на Юн-ци и не могла сдержать растроганной и нежной улыбки.

Юн-ци опустил стакан.

– Нет, это был не я. Я простоял на коленях у входа три часа, но император не обратил на меня никакого внимания. А вот пятый брат только вошел, и отец тут же изменил решение! Матушка, мы должны как следует поблагодарить пятого агэ!

Он говорил от всей души, но лицо императрицы заледенело, и она отрывисто бросила:

– Не за что его благодарить!

Юн-ци остолбенел.

– Ни на что не годишься, а еще доволен! – Она посмотрела на него с жалостью и разочарованием. – Уходи, прочь!

Она пожалела о своих словах сразу же, как только они сорвались у нее с губ. В чем был виноват мальчик? Всему виной был пятый агэ – даже став калекой, он оставался любимчиком отца…

Юн-ци со слезами на глазах был уже у дверей, когда вдруг обернулся и сказал:

– Матушка, все кругом говорят, что вы больны. Я раньше не верил в это, а теперь понимаю, что это правда!

И быстро вышел.

Чжэньэр не знала, что делать: броситься за ним или остаться с госпожой. Императрица медленно проговорила:

– Пусть идет.

– Госпожа… – Чжэньэр подошла к кровати и успокаивающе взяла ее за руку.

– Он простоял на коленях три часа там, где другому достаточно было пары слов. Смешно, просто смешно… Для императора мы с сыном оба ничего не значим! Ничего!

Когда человек постепенно теряет всякую надежду, то погружается в отчаяние.

А отчаявшийся человек способен на все.

Как довести ее до нужного состояния? Юань Чуньван смотрел на императрицу Сянь и вспомнил еще об одном человеке…

Глава 195. Убийца