Однако особняк на Первой улице оставался наглухоотгороженным от внешнего мира. Целое поколение живущих по соседству или просточасто проходивших мимо него людей привыкло к запущенному, непривлекательномуфасаду дома, всем своим видом словно угрожавшего любому, кто посмеет к немуприблизиться. И вновь никто из рабочих не мог завершить порученные им ремонтныеработы. Кровельщик, к примеру, дважды падал с лестницы, после чего наотрезотказался от подряда. Только старый садовник и его сын с готовностьюоткликались на приглашение хозяев и время от времени подстригали траву нагазонах.

По мере того как соседи и знакомые Мэйфейров постепенноуходили в мир иной, вместе с ними уходили и старинные предания об этой семье. Ате, что продолжали передаваться из поколения в поколение, искажались до неузнаваемости.

На смену старым приходили новые агенты и осведомители. Современем никто из тех, с кем им приходилось встречаться, уже не упоминал именДжулиена, Кэтрин, Реми или Сюзетты.

Сын Джулиена Баркли умер в 1949 году, другой сын,Гарланд, – в 1951-м. Сын Кортланда Грейди скончался в том же году, что иГарланд, после падения с лошади во время прогулки в парке. Аманда ГрейдиМэйфейр ненадолго пережила любимого сына – такое впечатление, что смерть Грейдистала для нее чересчур страшным ударом и лишила последних сил и желания жить.Из двоих сыновей Пирса только Райен Мэйфейр «знает историю семьи» и щедропотчует молодых родственников – большинству которых ничего не известно опрошлом – весьма странными рассказами.

Ирвин Дандрич покинул этот мир в 19 52 году. К тому времениего место уже занял другой осведомитель – женщина по имени Джулиетт Мильтон,которая в течение многих лет в изобилии получала информацию от Беатрис Мэйфейри других членов семьи, живших в центральной части города. Джулиетт частообедала вместе с ними – во всяком случае, с теми, кого не слишком раздражал тотфакт, что эта неисправимая болтушка и сплетница рассказывает не только им всеобо всех, но и всем о них. Надо сказать, что, так же как и Дандрич, Джулиеттделала это без всякого злого умысла. У нее не было дурных намерений, и ееотнюдь нельзя было обвинить в недоброжелательном отношении к кому-либо. Простоей нравилось быть в центре внимания, а кроме того, за свои неимоверно длинныеотчеты, регулярно отсылаемые в Лондон, она ежегодно получала от нашего орденаопределенную сумму, фактически равную той ренте, которая прежде служила ейединственным средством к существованию.

Как и Дандрич, Джулиетт не имела даже представления, длякого и с какой целью она собирает информацию о семействе Мэйфейр. Как минимумраз в году она пыталась выяснить это, однако никогда не настаивала наудовлетворении своего любопытства.

В 1953 году я приступил к переводу писем Петира ван Абеля ипараллельно читал все сообщения о Дейрдре по мере их поступления. В ту пору ейуже исполнилось двенадцать лет. Однако сведения были более чем скудными, апотому я настоятельно просил всех имевшихся в нашем распоряжении осведомителейтщательно собирать каждую крупицу информации.

– Копайте, – говорил им я. – Расскажите мнеоб этой девочке все, с самого начала. Не существует ни единой мелочи, о которойя не хотел бы знать.

Джулиетт Мильтон я позвонил персонально и пообещал ейотдельную плату за любую, пусть даже крошечную, дополнительную подробность, какуюей доведется выяснить.

В детстве Дейрдре, можно сказать, почти в точности следовалапо стопам своей матери. Она сменила несколько школ, и отовсюду ее исключалипрактически за одно и то же: за бесконечные «шутовские выходки», «неподобающеестранное поведение», за срыв занятий в классе и неукротимые приступы плача,причину которых не в силах был объяснить никто.

И вновь сестре Бриджет-Мэри, теперь уже пожилойшестидесятилетней монахине, довелось стать свидетельницей того, как во дворешколы Святого Альфонса «невидимый друг» отыскивал вещи для маленькой Дейрдре изаставлял цветы летать по воздуху. Школа при монастыре Святого Сердца, школапри монастыре урсулинок, школа Святого Иосифа… Ни в одной из них Дейрдре незадерживалась более чем на две недели. А после много месяцев проводила дома.Соседи видели, как она «словно бешеная» носилась по саду или взбиралась настарый дуб, росший на задворках.

В доме на Первой улице давно уже практически не было слуг.Айрин, дочь тетушки Истер, готовила и прибиралась в доме – неторопливо, ноосновательно и добросовестно. Каждое утро она подметала тротуары, или, как ихназывали в доме, пешеходные дорожки, а в три часа мыла швабру под краном возлекалитки в конце сада.

Фактической домоправительницей была Нэнси Мэйфейр, которая,по словам торговцев и священников, время от времени бывавших в особняке, с нимине церемонилась, а иногда вела себя и чрезмерно резко.

Дорогуша Милли и Белл, весьма колоритные, если не сказатькрасивые, пожилые женщины, ухаживали за несколькими кустами роз, каким-то чудомуцелевшими возле боковой террасы, в то время как весь остальной сад, отпередней ограды до задней стены, давно уже густо зарос сорняками.

По воскресеньям все семейство приходило в часовню кдевятичасовой мессе: малышка Дейрдре в матроске и соломенной шляпке с лентами,Карлотта в темном костюме строгого покроя и блузке с высоким стоячим воротникоми пожилые леди – Дорогуша Милли и Белл, – по обыкновению облаченные вэлегантные, отделанные кружевом габардиновые платья, ботинки с высокой шнуровкойи темные перчатки.

В случае необходимости пополнить свой гардероб очередныминарядами, будь то жемчужно-серые платья или украшенные цветами шляпки с вуалью,по понедельникам мисс Милли и мисс Белл брали такси и отправлялись за покупкамив лучшие магазины Нового Орлеана. Продавщицы парфюмерных отделов, где пожилыедамы покупали пудру, румяна и губную помаду, – а накануне Рождества еще идухи, – знали их по именам. Прежде чем взять такси и отправиться обратнодомой, леди неизменно задерживались у буфетной стойки в магазине Холмса, чтобыперекусить. Именно мисс Милли и мисс Белл от имени обитателей особняка наПервой улице присутствовали на всех происходивших в округе похоронах, крестинахи церемониях бракосочетания. Следует, однако, добавить, что их участие всвадьбах ограничивалось только посещением церкви – за праздничный стол ониникогда не садились.

Если погребением усопшего занималась контора «Лониган исыновья», которая располагалась неподалеку от особняка, мисс Милли и мисс Беллпринимали участие в бдении у гроба и поминках. По вторникам они ходили квечерней мессе и летом иногда брали с собой в часовню и Дейрдре. Забавно былонаблюдать, как пожилые дамы с гордостью опекали свою маленькую спутницу, ачтобы она во время службы вела себя смирно, подсовывали ей кусочки шоколада.

Никто уже не помнил, что когда-то с милейшей мисс Белл «былоне все в порядке».