При встрече с Элис Фланаган Кортланду показалось, что тачем-то напугана. Это была очень пожилая полуслепая женщина. Она заявила, чтоничего не знает о попытках Анты причинить себе какой-либо вред, что никогда невидела, чтобы та «впадала в истерику» или что-либо еще в том же духе. Всераспоряжения она получала непосредственно от мисс Карлотты, которая неустаннозаботилась о благе семьи. Мисс Фланаган очень не хотелось потерять такуюхорошую работу.

– Я хочу только нянчить этого прелестногоребенка, – сказала она полицейскому. – И я очень нужна сейчас моейдорогой малышке.

И действительно, мисс Фланаган продолжала ухаживать заДейрдре Мэйфейр до тех пор, пока девочке не исполнилось пять лет.

В конце концов Кортланд велел Беатрис и Аманде оставитьКарлотту в покое. Она была единственной свидетельницей смерти Анты, и что бы нипроизошло в тот роковой день, Анта, конечно же, погибла в результате ужасногонесчастного случая. Они бессильны что-либо сделать в подобной ситуации.

По правде говоря, никакого серьезного расследованияобстоятельств смерти Анты не проводилось. Не было даже вскрытия. Когда привнимательном осмотре тела владелец похоронной конторы обнаружил, что царапинына лице Анты не могли быть нанесены ею самой, он немедленно связался с семейнымврачом Мэйфеиров, однако ему посоветовали – а точнее, приказали – забыть обэтом и держать язык за зубами. Неофициальное заключение свелось к тому, чтоАнта была безумна. Ее психика всегда отличалась нестабильностью. Она провелакакое-то время в клинике Бельвю и в психиатрической лечебнице Святой Анны. Онаи ее ребенок нуждались в постоянном присмотре.

После смерти Стеллы нам не встретилось ни единого упоминанияо знаменитом изумруде Мэифеиров и о том, что он имеет какое-то отношение кАнте. Никто из родственников или друзей не говорил, что видел этот кулон. Напортретах Анты, написанных Шоном Лэйси, изумруда тоже нет. Нью-йоркскиеродственники вообще о нем не слышали.

И тем не менее, когда Анта умерла, кулон с изумрудомоказался на ее шее.

Вопрос о том, почему именно в тот день Анта надела кулон,напрашивается сам собой. А что, если он и стал первопричиной роковой ссоры? Иесли царапины, оставшиеся на лице Анты, не были нанесены ею самой, значит лиэто, что Карлотта пыталась выцарапать племяннице глаза? А если так, то почему?

Как бы то ни было, особняк на Первой улице вновь оказалсяокутанным завесой тайны. Планам Анты относительно его реставрации не сужденобыло сбыться. После яростных споров в конторе «Мэйфейр и Мэйфейр» – говорят, вовремя одного из них Карлотта настолько рассвирепела, что вдребезги разбиладверное стекло, – Кортланд даже решился на отчаянный шаг: подал иск в судо передаче ему права единоличной опеки над маленькой Дейрдре. В дело вмешался ивнук Клэя Мэйфейра Александр. Он и его жена Эйлин владели прекрасным особнякомв Метэри. Они с радостью готовы были удочерить Дейрдре или просто взять ее навоспитание в зависимости от того, какой из вариантов предпочтет Карлотта.

Аманда Грейди Мэйфейр рассказывала нашему секретному агентуАллану Карверу:

– Кортланд хочет, чтобы я вернулась домой и взяла насебя заботы о ребенке. Поверьте, мне невероятно жаль малышку, но после столькихлет я не могу вернуться в Новый Орлеан.

Карлотта лишь смеялась в лицо всем этим, как она ихназывала, «благодетелям». Судье и всем членам семьи она говорила одно и то же.Анта была серьезно больна. Она явно страдала врожденным безумием, котороевполне могло передаться по наследству и ее маленькой дочери. А потому онаникоим образом не позволит увозить ребенка из материнского дома, лишать егоприсмотра дражайшей мисс Фланаган, равно как и заботы милой Белл или добротынашей драгоценной Милли и всех тех, кто обожает это чудесное дитя и день и ночьнеустанно заботится о нем. Никто другой не в состоянии сделать это лучше.

Когда Кортланд наотрез отказался отозвать свой иск, онаперешла к прямым угрозам. Разве его не бросила жена? А что, если всемусемейству станет известно, каков он на самом деле? Ее намеки и инсинуациизаставили родственников задуматься и тщательно взвесить все «за» и «против».Судья, которому было поручено вести это дело, начал «терять терпение». В концеконцов, почему эта семейка не может смириться с существующим положением? Сам онискренне считал Карлотту Мэйфейр женщиной непогрешимо добродетельной,кристально честной и редкостно здравомыслящей. Святой Боже, да если бы рядом скаждым осиротевшим ребенком оказывались такие тетушки, как Милли и Белл, неговоря уже о Карлотте, мир можно было бы считать едва ли не идеальным!

Итак, наследие семьи осталось на попечении «Мэйфейр иМэйфейр», а малышка – на попечении мисс Карлотты. Дело поспешили закрыть.

Подорвать авторитет Карлотты попытались еще лишь однажды – в1945 году.

Один из потомков Лестана Корнел Мэйфейр тогда только чтозакончил ординатуру в центральной клинике Массачусетса. Его специализацией былапсихиатрия. В свое время Кор-нелу довелось слышать немало «невероятныхисторий», связанных с домом на Первой улице, – прежде всего от АмандыГрейди Мэйфейр, а также от Луизы Энн Мэйфейр, старшей внучки Гарланда, скоторой у него был роман в течение всего периода ее пребывания в Радклиффе.История с наследственным безумием чрезвычайно заинтересовала Корнела. К тому жеон был по-прежнему влюблен в Луизу Энн. Она отказалась выйти за него замуж иостаться в Массачусетсе и вернулась в Новый Орлеан. Откровенно говоря, Корнелне понимал ее столь непоколебимой преданности родному дому. Вот почему емухотелось непременно посетить Новый Орлеан и, конечно же, нанести визит вособняк на Первой улице. Нью-йоркские родственники одобрили его намерения.

– Как знать, – говорил он Аманде, сидя с ней заленчем в «Вальдорфе», – быть может, город мне понравится и, быть может,нам с Луизой Энн удастся как-то договориться между собой.

Одиннадцатого февраля Корнел приехал в Новый Орлеан иостановился в одном из отелей в центре города. Потом он позвонил Карлотте спросьбой о встрече, и она согласилась принять его.

Позднее в телефонном разговоре с Амандой он сказал, чтопробыл в доме около двух часов и даже провел какое-то время наедине счетырехлетней Дейрдре.

– Я не могу сейчас сказать, что именно мне удалосьвыяснить, – делился он своими впечатлениями, – но девочку необходимокак можно скорее вырвать из того окружения, в котором она находится. Откровенноговоря, мне бы не хотелось впутывать во все это Луизу Энн. Как только вернусь вНью-Йорк, непременно расскажу тебе обо всем подробно.

Аманда настоятельно посоветовала Корнелу немедленно сообщитьобо всем, что его тревожит, Кортланду. Корн ел ответил, что то же самоепосоветовала ему сделать Луиза Энн.