о них и часто спорит. На днях он в очередной раз закусился с одним своим приятелем насчет одной оперы. Как я понял, воспринял он ее по-своему, а приятель доказывал ему, что тот неправильно ее понял. Спор выдался у них прямо-таки ожесточенным. Никто не сдавался. Оба разгорячились не на шутку. Тот, значит, ему говорит, что оперу нужно смотреть на родном языке, якобы в переводе совершенно иной смысл получается. Ведь это опера! Ее сложно перевести так, чтобы сохранился весь смысл. С этим я, к слову, согласен. Но товарищ мой ни в какую не соглашался. Доспорились до того, что тот приятель не выдержал. Он купил билеты на эту оперу на родном языке, которая на днях состоится в Париже, на себя и на моего товарища, еще и обещал оплатить саму поездку, лишь бы доказать, что тот неправ. Мелочь, казалось бы, а вот я думаю, дурак ли мой товарищ или гений, а?

Константин рассмеялся, вместе с ним и Ле́рон.

— Провели этого приятеля, согласен. А что за опера?

— Стыдно говорить даже, «Травиата» Верди. Нашли из-за чего спорить, — профессор разочарованно махнул рукой. — Обсуждена уже со всех сторон, места живого не осталось. Лучше бы «Идиота» нашего так обсуждали.

— Согласен, — повторил Ле́рон. — Более достойное произведение для дискуссии.

— А я о чем!

— Но ведь «Травиата» на итальянском написана, если не ошибаюсь? — вставила Алиса.

— Да, конечно. И ставят в Париже на итальянском. Кстати, приятель моего товарища утверждает, что не обязательно знать итальянский для этой оперы. Дескать, слушая ее на родном языке, все понимаешь и без перевода. Вот здесь готов поспорить, конечно. Слушал я эту оперу на итальянском. Красиво, волнующе, безусловно, но смысл не понятен.

— Полагаю, не в живую? — усмехнулся Ле́рон.

— А есть разница?

— Похоже, тот товарищ считает это ключевым моментом.

— Не знаю, — профессор задумался. — Надо будет проверить эту теорию. Ну и спрошу у своего приятеля, как вернется.

— А он согласился поехать?

— Кто же откажется!

— Я бы подумал.

— Ох, мисье Аскала фон Янетакойкаквсеж! Без комментариев.

— Ну все, ты завелся, — рассмеялась Лиза. — Давайте сменим тему. Лис, тебе подлить вина?

— Да, давай, — Алиса, посмеиваясь над ними, протянула бокал, но Лиза не успела схватить бутылку, ее опередил Ле́рон и подлил вина сам.

— Я выйду на минутку, сейчас вернусь, — произнес он, сделал глоток виски, поставил стакан на столик и вышел на балкон, плотно закрыв за собой дверь. Алиса проследила за ним взглядом, продолжая смеяться над не затихающим возмущениями Константином, и ей показалось, что Ле́рон достал телефон и стал кому-то писать. Хотя, может быть, просто посмотрел время, так как очень быстро убрал телефон обратно и закурил в открытое окно. У нее внутри возникло необъяснимое беспокойство.

Ле́рон вернулся через пару минут, за это время Лиза смогла угомонить профессора. Сев обратно на диван рядом с Алисой, он молча потянулся за своим стаканом и, пока все болтали, ушел будто в свои мысли. Алиса кивнула ему, задавая молчаливый вопрос, но тот помотал головой, а через пару мгновений так же молча внезапно взял гитару из рук профессора и стал аккуратно перебирать струны, словно правда очень давно не держал подобный предмет в руках, и сейчас заново знакомился с этим забытым инструментом, хотя только что настраивал на нем струны. Все на секунду оторопели и с интересом уставились на его манипуляции.

— Ты…будешь играть? — в голосе Константина было полно сомнений.

Ле́рон поднял на него взгляд, словно только что увидел профессора в комнате. Потом опустил голову, снова провел пальцами по струнам, издав несколько звуков, и произнес:

— Да. Думаю, могу сыграть одну песню. Вспомнилась сейчас почему-то. Я ее услышал однажды в одном из баров в Эспо, куда зашел буквально на пять минут по делу. Хороший текст был, мне он понравился. Не знаю, пел ли ее настоящий владелец песни или то был кавер. Исполнение было тоже полностью акустическим. Сейчас постараюсь вспомнить мелодию и слова.

Ле́рон полностью сосредоточился взглядом на струнах и своих пальцах, мягко и словно неуверенно перебирающих эти железные нити. Он сначала будто подстраивался под звук, потом мелодия начала обретать более четкую форму, стала громче, звонче и наконец заиграла в полную. А потом Ле́рон с глубоким выдохом тихо запел. В комнате стояла тишина, все были ошарашены его внезапным порывом и замерли, боясь спугнуть это действо. Было в этом непривычном поведении Ле́рона что-то магическое.

Ле́рон начал петь неизвестную ребятам песню на английском языке тихим, но уверенным голосом, так и не поднимая головы и ни на кого не смотря:

Feeear is like a tree

That growes insiiide of me silentlyy

And youuu could be my blood

And be a paart of me secretlyy

I’ve lost a waaar

I’ve lost a fiiight

I’ve killed a maaan

Wasted a liiife

C первых же строчек сердце Алисы стало колотиться, как бешеное. Она понимала каждую строчку и испуганно взглянула на Лизу, которая, казалось, тоже все понимает и так же смотрела на нее. Всем стало неловко, в особенности Константину Николаевичу с Лизой. У них был растерянный вид, словно они стали невольными свидетелями чего-то слишком личного и не знали, куда себя деть. По сути, это так и было. Константин Николаевич перебегал глазами с Алисы на Ле́рона и обратно. Потом посмотрел на Лизу и сжал ее руку. Она тоже взглянула на него, и в ее глазах отразилась какая-то печаль вперемешку с неуместной радостью.

Голос Ле́рона стал громче и будто увереннее, он перешел к припеву, от которого у Алисы побежали нешуточные мурашки по коже:

Open my eyeees, let me see youu

And blow this blinding darkness awaaay

Open my eyeees, let me find youu

Give me a siiign…

Последнее слово Ле́рон тянул очень долго, потом смолк, проигрывая очередной длинный проигрыш, и, глубоко вдохнув, приступил ко второму куплету.

Haaate is like a ghost

That lives insiide of me, I pleaad

For youu to be my guuide

To be the feeder of my need

I’ve lost a waar

I’ve lost a fiight

I’ve killed a maan

Wasted a liiife

Open my eyees, let me see youu

And blow this blinding darkness awaay

Open my eyees, let me find youu

Give me a siiign

Когда он перешел к проигрышу между припевами, на Алисе уже было лица. Песня была безумно красивая, и она понимала, почему он выбрал ее. Ей одновременно было и приятно слышать такое внезапное и волнующее признание Ле́рона в своих