Дженкс просиял и подлетел поближе к капитану с видомдовольным и успокоенным, будто что хорошее услышал. Я подумала, что такнесправедливо — мы с Дженксом партнеры, а когда мы во что-нибудь влипаемвместе, все шишки валятся на меня. Ни с одного пикси никто никогда не спрашивалза его действия. Но вообще-то они редко так глубоко втягиваются в дела«большого народа».

— Арестуй я его в любом другом месте, он бы меня там же изакопал, — ответила я и сняла со стакана крышку, чуть расплескав кофе иобжегши себе палец. Недовольная своей неуклюжестью, тут же вытерла пролитуюструйку сумкой, пока она не капнула со стола мне на платье. Чувствовала я себякак сумасшедшая из тех, кто тусуется на Фаунтейн-сквер: с этой тряпичной сумкой,завернутым в виде подарка фокусом и в платье, стоящем как целый семестр вколледже.

— Насколько же мне легче стало бы жить после этого. —Эдден с суровым лицом наклонился за своим стаканом. — Ты послушай, что тамтворится! — Он махнул рукой в сторону невидимого вестибюля. — Моилюди не знают, как с этим работать — для того существует ОВ! А ты их всехпритащила сюда? Мне на голову?

— Я думала, вы знаете, что я делаю, — возразилая. — Гленн…

— Нет, — перебил он, подняв руку. Гнев его прошел,уступив место страдальческой гордости за приемного сына. — Нет, —повторил он тихо, потупив глаза в стол, — Он этот ордер подсунул наутверждение вместе с документами по организации корпоративного пикника. Кстати,ты среди приглашенных.

—Спасибо, — ответила я, не зная, проживу ли я столько.

В мрачном настроении я отпила из стакана, радуясь, что

наконец-то бюро навело порядок в своих приоритетах и сталопокупать приличный кофе.

Эдден нахмурился. Гордость за Гленна, который сумел радисправедливости обдурить систему, снова сменилась гневом.

— Каламак в анкете графу «вид» оставил пустой, —сказал он. — Ты понимаешь, что это значит? — Я только собраласьответить, как он понесся дальше: — Это значит, что он не указывает, человек онили внутриземелец, и признает юрисдикцию ФВБ. И мне дальше с этим придетсяработать. Именно мне. А ты еще хочешь, чтобы я тебе заплатил за такую вылитуюна меня бочку дерьма?

Я стиснула зубы.

— Он нарушил закон! — сказала я с жаром.

Получивший это откровение капитан вздохнул, поменял позу.

— Точно подмечено.

И наступило молчание. Потом Эдден снял крышку со своегостакана.

— У меня в вестибюле ждет Пискари. Говорит, что тыхочешь с ним говорить. И как я сохраню тебя в живых для получения от тебяпоказаний, если Пискари приходит тебя убивать прямо в мой отдел?

Я посмотрела на Дженкса, который уже завелся и началрассыпать едва заметный ручеек блестящей пыльцы.

— Пискари не убивать меня пришел, — сказала я,пряча дрожь за глотком кофе — Я его сюда позвала. Хочу получить от негонекоторую защиту для себя и Кистена.

Эдден стал невероятно тих, а я с виноватым видом выпила ещекофе и поставила стакан. Едкий напиток дошел до желудка, и мне стало нехорошо.Пискари сумасшедший убийца — и при этом только он может защитить меня иотменить наказание Кистена.

— Ты покупаешь защиту у Пискари? — Эдден покачалголовой, и морщины на лице стали резче. — Он хочет твоей смерти. Ты егопосадила в тюрьму. И он не забудет этого только по тому, что вышел на волю. Ещепрошел слух, что он твоего бойфренда принес в кровавый дар. Мне очень жаль,Рэйчел, но я тут ничего не могу сделать.

Меня обдало горячим чувством предательства, обманутыхиллюзий. Я знала, что Пискари ничего не грозит за то, что обошелся с Кистеномкак с коробкой шоколадок, но черт меня побери, есть же те, кто должен защищатьнас от больших-плохих-страшных? Мне это было очень противно, но еще противнее —что в такой извращенной системе мне приходится работать, чтобы остаться вживых. А что, у меня есть выбор?

— Мне очень жаль, — повторил Эдден, и я посмотрела нанего мрачно, чтобы он знал, что мне его положение понятно. Я, черт побери,почти в таком же.

Дженкс застрекотал крыльями, и я сдвинула разрез платья,чтобы стал виден стоящий на полу подарок. Бандитские сапоги выглядели здесь нуочень неуместно, но я была рада, что их надела.

— У меня есть одна штука, которая ему будет дорожемести, — сказала я, очень надеясь, что не преувеличиваю ее ценности. Хотявсеми фибрами моего существа я не хотела отдавать фокус, деваться мне былонекуда. Должно получиться.

Эдден наклонился посмотреть на пакет в синей фольге, потомвыпрямился.

— Я не хочу знать, что там. Действительно не хочу.

Я снова прикрыла подарок подолом.

— Мне показалось, что здесь самое безопасное место, чтобывыработать соглашение с Пискари, — сказала я невинным голосом.

— У меня в кабинете?! — рявкнул он.

— Ну… — протянула я. — Может быть, в каком-нибудьконференц-зале?

Эдден вытаращился на меня в недоумении, и я несколькоогорчилась.

— Эдден, — начала я воркующим тоном, — мне жебольше некуда идти. Каламак действительно виновен в смерти этих вервольфов. А япытаюсь спасти свою шею. Мне для этого нужно только переплыть эту лужу дерьма.И вопрос: бросишь ты мне спасательный круг — или мне выгребать и дальшепо-собачьи?

Он наклонил голову набок, посмотрел на стенные часы у себяза спиной. Я почти читала его мысли: что мне стоило подождать еще несколькочасов, пока кончится его смена?

— Мне хотелось бы, чтобы ты меня учла в своем мыслительномпроцессе, — сказал он сухо.

— А ты представь себе, что ты еще в армии, — ответилая, слыша, что наш разговор оканчивается.

— Ха! — сказал он с мрачным смешком и встал. — Напередовой опасность ни в какое сравнение не идет против работы с тобой. —Он взял свой стакан и показал на дверь: — После вас, мэм. Чем быстрее мы с этимзакончим, тем я быстрее попаду домой.

Ожили и загудели крылья Дженкса, я встала, подхватив свойподарок, сумку и самообладание. Танцующие в животе бабочки превратились вшмелей. Эдден открыл дверь, и когда меня обдало шумом, я попятилась, думая, какже мне все-таки нужен трепет опасности, чтобы напоминать о том, что я живая.Адреналиновая наркоманка? Мне не нравилось признавать, что Дженкс, возможно,был прав. Это объясняло слишком многое, а отмахнуться — значило бы признать,что так жить просто глупо. Я не могла не подумать, не ошиблась ли я на этот разв оценке риска и не обернется ли ко мне пастью тигр, которого я ухватила захвост. Но отчасти тут есть и не моя вина.

Дженкс сел ко мне на плечо и спросил:

— А правда, Рэйчел, хорошо было бы сейчас держать лавочкуамулетов?

— Заткнись, — буркнула я, но сгонять его не стала,потому что он мне был нужен.