Сефрения, одетая в белые одежды и с венком из нежнейшихцветов на прекрасной голове, поджидала их на мраморных ступенях дворца. Рядомна толстой ветви раскидистого дуба, древнейшего из древних, сидела, веселоболтая в воздухе своими босыми ногами, королева этого сказочного уголка,Дитя-Богиня Афраэль. На ней было белоснежное одеяние, расшитое серебристыминитями, на которое она сменила свое простенькое детское платьице, а голову ееукрашал венец из лучей света. И она заговорила с ними, но теперь уже не языкомсвирели, а возвысила свой голос в чистой и светлой песне-приветствии. Малышкаспрыгнула с ветви дуба и, ступая как можно тише, спустилась по ступеням дворца.И когда она наконец оказалась на свежей зеленой траве, то закружилась вшаловливом танце, и ноги ее едва касались изумрудного покрова лужайки.Теперь-то Спархок понял, откуда следы травяного сока на ее маленьких ножках. ААфраэль все танцевала и раздаривала всем вокруг свои улыбки и поцелуи. Она дажеприкоснулась губами к белоснежным созданиям, которые привели в ее сказочныевладения утомленных путников. Спархок хотел сказать ей что-то ласковое ишутливое, но смог лишь вздохнуть и улыбнуться маленькой Богине. Афраэльзаметила это и повелительным жестом своих детских ручек приказала емупреклонить колено. Затем она нежно обняла его за шею и несколько разпоцеловала.

— Если ты не прекратишь подшучивать надо мною,Спархок, — прошептала она ему прямо в ухо, — я лишу тебя твоихдоспехов и отправлю пасти овец.

— О, прости меня за мою провинность,Божественная! — мило усмехнулся рыцарь.

Она рассмеялась ему в лицо и снова ее губы коснулись егощеки. Сефрения мягко покачала головой:

— Афраэль совсем не изменилась, она по-прежнему любитцеловаться.

Они позавтракали неведомыми человеку нежнейшими фруктами иразлеглись на мягкой траве, а птицы пели им удивительные нежные песни,доносившиеся из тенистых ветвей деревьев священной рощицы. Наконец Афраэльподнялась с бархатной травы и, обойдя всех, вновь подарила каждому по поцелую. Азатем она заговорила с ними ласково, но серьезно.

— Мне очень горько оттого, что я не смогла быть с вамипоследние месяцы, — начала она. — Но сюда я позвала вас не для того,чтобы мы могли с приятностью провести здесь несколько часов, хотя это инаполняет мое сердце огромной радостью и счастьем. Но все же собрались вы здесьпо моей просьбе и с помощью моей сестры, — она послала Сефрении сияющуюулыбку, — для того, чтобы я могла поведать вам Откровения. Простите меня,если я утаю что-то от вас, но это Откровения Богов, и, боюсь, не все вам можетбыть понятно. Признаюсь честно, что я люблю каждого из вас, и, полагаю, вы необидитесь, если я вам скажу, что хотя я предстаю перед вами в облике ребенка,вы для меня тоже дети. Вам трудно понять это, но не обижайтесь на меня.

Афраэль умолкла и оглядела своих притихших слушателей. Ихлица выражали удивление и даже непонимание.

— Да что с вами?! — воскликнула она.

Спархок поднялся, поманил ее и отвел в сторону.

— Ну что? — сердито спросила Афраэль.

— Ты можешь выслушать мой совет? — спросил еерыцарь.

— Ну, слушаю… — проговорила малышка и вызывающевскинула голову.

— Афраэль, ты просто потрясла всех их своимкрасноречием! Келтэн — так тот вообще сидит дуб дубом… Мы простые люди,маленькая богиня, так сделай милость — говори с нами нашим языком, если хочешьчтобы мы понимали тебя.

Она надула губки.

— Я трудилась несколько недель над этой речью, Спархок!

— Афраэль, это замечательная речь. Когда ты будешьговорить с другими Богами, а я уверен, ты будешь, то перескажи им слово вслово, что хотела сказать нам. Они просто попадают в обморок от восхищения. Язнаю это наверняка. А теперь давай вернемся, и ты скажешь нам главное, ведьночь не может длиться долго. Скажи то, что тебе необходимо нам поведать. И,пожалуйста, сделай милость — не выражайся языком древних. А то, знаешь, речьтвоя становится очень похожа на проповедь, а на проповеди обычно людей клонитко сну.

Малышка еще сильнее надула губки.

— Ну ладно, Спархок, — наконец произнеслаона. — Но запомни, что ты лишаешь меня удовольствия произнести мою речь.

— Я буду надеяться, что ты простишь меня за это.

В ответ она показала ему язык, и они вернулись назад, чтобыприсоединиться к своим друзьям.

— Этот ворчливый старый медведь попросил, чтобы япобыстрее перешла к делу, — сказала Афраэль, лукаво поглядывая наСпархока. — Конечно, рыцарь-то он неплохой, но не хватает ему немногопоэзии. Ну что ж, а теперь я хочу рассказать вам немного о Беллиоме, почему онтак могущественен и так же опасен.

Она нахмурила брови и немного помолчала.

— Беллиом — суть не материя, — продолжилаАфраэль. — Он — дух, и он древнее звезд. Духов много, но у каждого из нихсвои свойства и особенности, и самое важное, что у каждого из них свой цвет.Знаете, что произойдет… — она оглядела всех. — Хотя прибережем это надругой раз, — решила она. — Эти духи обитают на небесах… — Афраэльснова запнулась. — Пожалуй, все это слишком сложно, Сефрения, —произнесла она жалобным голоском. — И почему эти эленийцы такие темные?!

— Потому что их Бог не посвящает их во многиетайны, — ответила ей Сефрения.

— Вот ведь Старый! — воскликнула Афраэль. —Он провозгласил Заповеди, не объяснив причин и ничего не растолковав им. Такзначит, вся его миссия заключается в том, чтобы создавать заповеди и законы, новедь это так скучно!

— Почему бы тебе не продолжить свой рассказ, Афраэль?

— Хорошо, — Дитя-Богиня оглядела притихших рыцарейи их спутников. — Духи облачены в разные цвета, и в этом есть своепредназначение. А теперь внимательно слушайте меня! Духи создают Иные Миры. Беллиом,а это его не настоящее имя, сотворил Голубой Мир. Просто когда смотришь на этотмир издалека, он и вправду кажется голубым, ведь на нем так много океанов.Бывают и другие миры: красные, желтые, зеленые, да и множества других цветов,каких только пожелаешь. Духи создают эти миры, привлекая частички пыли,проносящейся из пустоты-бесконечности, и эта пыль, пролетая, оседает в этихМирах, облекая их в свой цвет, и Миры краснеют, желтеют, зеленеют, в общем,становятся цветными. Но Беллиом, сотворив свой Мир, допустил ошибку. Скоплениякрасной пыли огромны, а сущность Беллиома — голубая. Он не выносит красного. Авот когда красная пыль соединяется в огромную кучу, то тогда получается…

— Железо! — воскликнул Тиниен.

— А ты говоришь, они не понимают?! — с укоромзаметила Спархоку Афраэль.