Толстое клубящееся облако, казалось, содрогнулось иотступило, а затем испустило глубокий протяжный стон и осело на землю.

— Куда они делись? — проревел Улэф, оглядываясь посторонам и размахивая топором.

Остальные были не менее озадачены, с подозрением поглядываяна Спархока.

Теперь друзья Спархока стали избегать его, они ехали схмурым видом, перешептываясь друг с другом и часто бросая на пандионца косыевзгляды, полные вражды. На ночь они разбили лагерь с подветренной стороныкрутого холма, где белые присыпанные песком скалы выступали из неровнойизъеденной почвы. Спархок приготовил еду, но в этот вечер его друзья решили незадерживаться у костра после еды, как это было у них раньше. Спархок вотвращении покачал головой и отправился к своим одеялам.

— Проснись, сэр рыцарь, сделай милость. — Голосбыл мягким и нежным, и, казалось, был полон любви. Спархок открыл глаза иобнаружил, что находится в ярко окрашенном шатре, а за открытым входом в негопростирается зеленый луг, весь покрытый дикими цветами. Там стояли и деревья,древние и раскидистые, с ветвями, тяжелыми от цветов, а над верхушкамираскинулось голубое-голубое небо, и солнце россыпью бриллиантов отражалось внем. Эти небеса не были похожи ни на какие другие, купол которых покрываларадуга, озаряя мир внизу.

Говорившая с ним стояла рядом и подталкивала Спархока носом,нетерпеливо постукивая по покрытому ковром полу передним копытцем. Для оленяона была маловата, а ее шерсть казалось такой безупречной белизны, что почтипламенела на солнце. Глаза лани, большие, мягкие и темные, выражали понимание,доверие и нежность ее сердца. Однако она оказалась упорной и настойчивой всвоем желании, чтобы Спархок окончательно проснулся и поднялся на ноги.

— Долго я спал? — спросил озадаченный рыцарь.

— Ты был изможден, сэр рыцарь, — ответила лань,как бы утешая его. — А теперь облачись со всем тщанием, —напутствовала она Спархока, — ибо я приведу тебя пред очи моей хозяйки,которая правит этим миром и которой восторгаются все ее подданные.

Спархок с нежностью погладил лань по белоснежной шее, иогромные глаза ее стали излучать любовь. Пандионец поднялся и посмотрел на своидоспехи. Они были, как и следовало, черными, отделанными серебром, но Спархокбыл приятно удивлен тем, что весили они теперь не больше, чем легкая шелковаяткань. Хотя его огромный меч обычно внушал людям уважение, но сейчас рыцарьпонимал, что это не более чем украшение в этом сказочном королевстве,окруженном сверкающим морем и лежащем в счастливом согласии под разноцветныминебесами. Здесь не было ни опасности, ни ненависти, ни злобы, а царилвсепоглощающий мир и любовь.

— Нам надо поторопиться, — Спархоку белаялань. — Нас ожидает лодка, там, на причале, где волны плещутся,переливаясь в свете очарованных небес. — Она, грациозно и осторожноступая, повела рыцаря по усыпанному цветами лугу, пахнущему так сладко, чтозаходило сердце.

Они прошли мимо белой тигрицы, весело катавшейся на спине влучах теплого утреннего солнца, а ее тигрята, большелапые и неуклюжие, вигривой ярости боролись рядом на траве. Белая лань на мгновение остановилась,чтобы обнюхать тигрицу, и была награждена тем, что огромный розовый язык нежнооблизал ее белоснежную мордочку до самых ушей.

Усыпанные цветами луга склонялись под теплым ветерком, когдаСпархок следовал за белой ланью в голубоватую тень под древними деревьями. Атам за деревьями отделанная алебастром гавань нежно охватывала лазурное море, итам их поджидала ладья, больше похожая на птицу. Нос ее был тонок и грациозен,как шея лебедя, а два паруса, как два крыла, поднимались над дубовой палубой.Легкая и стремительная ладья словно зазывала на борт своих пассажиров, чтобы тотчасотправиться в путь.

Спархок нежно и внимательно посмотрел на белоснежную лань,затем нагнулся и с легкостью подхватил ее на руки. Она не сопротивлялась, номгновенная тревога промелькнула в ее огромных глазах.

— Не беспокойся, — сказал он ей. — Я всеголишь хочу перенести тебя в лодку, чтобы холод воды не коснулся тебя.

— Ты так добр, благородный рыцарь, — произнеслаего белоснежная провожатая, доверчиво склонив свою голову на плечо, в то времякак Спархок уже рассекал большими шагами водную гладь.

Как только они забрались в ладью, их легкое суденышко былоподхвачено волнами и быстро понеслось вперед. Но прогулка по морю длиласьнедолго, и уже вскоре они пристали к берегу. Это был небольшой изумрудныйостровок, в глубине которого раскинулась древняя священная роща, и Спархокразглядел сквозь листву ее деревьев сверкающие на солнце мраморные колонныдворца.

Другая ладья, не менее изящная, чем ладья Спархока, и стольже равнодушная к капризам легкого шаловливого ветра, быстро пересекла просторсапфирного моря, также торопясь пристать к острову, манящему своей чарующейкрасотой.

Едва ладья причалила к берегу и люди из нее сошли на золотойпесок острова, Спархок тут же узнал в них дорогих его сердцу людей. Верный ипреданный сэр Келтэн, сильный как буйвол и храбрый как лев — сэр Улэф…

…Еще погруженный во власть сна, Спархок тряхнул головой,чтобы развеять паутину возникших загадочных образов и чудных видений. Но чья-токрохотная ножка притопнула в раздражении, и Спархок услышал знакомый голос:

— Не серди меня, Спархок. Быстро засыпай снова!..

Доблестные рыцари медленно взбирались по невысокому склону,ведущему в глубину изумрудной рощи, переговариваясь друг с другом о своихутренних приключениях. Сэра Келтэна вел за собой белый барсук, за белым львомследовал сэр Тиниен, за огромным белым медведем — сэр Улэф, а перед сэромБевьером летел белоснежный голубь. Их молодого друга Берита сопровождал белыйбарашек, рядом с Кьюриком бежала преданная белая гончая, а рядом с Телэномвесело резвился белый горностай.