– Леопольд уже берёт на работу Меченных? – изумлённо воскликнула Ника.

– Да не Меченная эта девица, а просто поклонница Тёмного. Поэтому я ей не верю. Она же служила ему добровольно, а не по принуждению, – ворчливо отозвался котяра.

– Интересно, когда меня выпрут в декрет? – с тоской прошептала Ника.

Зорро поперхнулся дымом, закашлялся и в досаде швырнул кальян на пол.

– Какие дети?! – с ужасом выкрикнул он. – Неужели ты уходишь в декрет! Бросишь меня, фирму?

– Можно подумать, она без меня развалится, – с горечью усмехнулась Ника. – Нет, никуда я не ухожу. В любом случае, с фирмы я бы всё равно не ушла, даже будучи трижды беременной.

Кровать торжественно долетела до кабинета Леопольда. Они быстро соскочили с неё под насмешливо-удивлёнными взглядами остальных сотрудников, чинно стоявшими возле ещё запертой двери. Никто не пылал желанием зайти в неё первым.

***

Алла, увидев Нику, возлежащую рядом с Зорро на громадной летающей кровати, словно хозяйка и её ручной кот, тут же подала ей руку и помогла слезть. А затем они первыми ворвались в кабинет директора, предварительно постучавшись, конечно.

– И много их у нас, интересно? – любознательно спросила Алла Леопольда, когда тот соизволил обратить на них своё царственное внимание.

– Хм? Много? Кого ты имеешь в виду?

– Ну… этих. Великих, – дёрнула плечом Алла, скривив лицо.

– А, – Леопольд понимающе хмыкнул. – У нас в Офисе – ни одного. В нашем мире довольно много. Хотя меньше, чем в полностью волшебных мирах, конечно.

– Леопольд, а то, что он тебе тогда говорил, при прощании, – она начала глотать слова и переступать с ноги на ногу, – когда вы прощались. Вы дальние родственники, верно? Этот Великий – он вообще кто? Маг какой-нибудь особо темный? Или настоящий демон?

– Этот Великий – мой отец.

– А… что?! – девушка вытаращилась на шефа и осознала, что он не шутил. Хоть и смеялся, глядя на её реакцию.

– А я думала, что ты это поняла, – Ника изобразила изумление. – Я-то вот сразу догадалась.

– Мне как-то не до того было! – огрызнулась Алла. – Я твою шкуру спасала! Ну, и свою заодно, конечно. У меня тогда вообще голова не работала.

– Да, этот стрёмный чувак, который нас всех чуть не перебил, и которому вас двоих едва не принесли в жертву – мой папочка. Он – стопроцентный демон, та самая рогатая сволочь, по сравнению с которой все сказочные черти – ангелы. Ну и что? Это что-нибудь меняет? Сейчас? Для вас обеих? – он оглядел подруг.

– Нет, – тихо ответила Алла. – Ты скажешь ребятам?

– Они знают, – безразлично ответил он.

Только теперь Алла увидела перемены в облике Леопольда. Он был одет в походный костюм цвета хаки, в высокие чёрные сапоги, а на полу лежали набитый рюкзак и спортивная сумка.

Алла ощутила приступ даже не жалости, а страдания, когда поняла, что он действительно собрал вещи, причём, без всякой магии.

Неожиданно ей пришло в голову, что Серые маги могли подстраховаться и выслать ему не одну, а сразу две Метки. Ведь такое вполне могло быть. И очень даже запросто. И в этом случае все их старания и страдания были напрасны.

– Ты им рассказал или они сами догадались? – Алла ощущала иррациональную обиду, что узнала обо всём самой последней. Впрочем, возможно, она слышала это раньше или даже от него самого, но почему-то полагала, что отец Леопольда должен быть похож на сына… То есть, наоборот, конечно. И быть таким же человечным, как и сын. Быть условно хорошим, короче говоря.

Ей внезапно подумалось, что она стала заложницей кинематографа, в котором вампиры, оборотни и всякая другая нечисть представлены милыми, добрыми, забавными и человечными куда больше, чем сами люди.

– Да, рассказал пару месяцев назад. Ты тогда с близнецами на задании была. А потом я забыл вам с Никой сказать. Я хотел, честно. Ты же меня знаешь. Не люблю всех этих тайн и игр в мексиканские страсти, – Леопольд вынул из кармана смартфон и направил на неё, включив камеру. – Улыбнись, милая, пожалуйста.

Алла старательно заулыбалась, натянуто, так, что заболели мышцы лица. А слёзы в глазах она попыталась выдать за радостный блеск.

Сфотографировав, он довольно кивнул и спрятал телефон в карман.

– Спасибо, драгоценная. Теперь будет у меня память и о тебе. Ребят надо будет щелкнуть. И девчонок. И Зорро не забыть, если он в кадр влезет. Хм, надеюсь, фотографии волшебных существ останутся у меня, когда я лишусь магии. Иначе у меня

вместо сотрудников сплошные пустые места останутся.

Мужчина огляделся вокруг и слабо улыбнулся:

– Что ж, вот и всё. Извини, конечно, что сразу не сказал тебе, кто глава местных Меченных.

– Твой отец всегда такая сволочь? – спросила она, шагнув к нему и приобняв сзади. Ей так хотелось, чтобы ему было тепло, спокойно. И еще – получить чуточку его тепла. Вот, пожалуй, и все.

– Да.

– И давно вы с ним… Воюете?

– Пять лет уже. Да это ничего, я смирился. Он даже на день рождения мой прошлый приходил, поздравлял. Тебя тогда еще на фирме не было. Ты многое пропустила, – он усмехнулся, вспоминая. – Классный, кстати, подарок вручил.

– Какой?

– Мёртвую воду.

– Что?!

Он засмеялся:

– Это не для того, чтобы меня отравить. А нечто вроде той полезной штуки из сказок, – он дёрнулся, намекая, чтобы она его отпустила. А затем развернулся к ней, когда она убрала руки. – Когда герой оставляет дома какую-то вещь, из которой начинает течь кровь, если с ним беда приключится.

– Добрый у тебя папа, – язвительно заметила Алла, снова прижимаясь к нему.

– Да нет, нормальный. Нет, я не шучу. У меня хороший отец, Алла. Как отец. Как маг, впрочем, тоже. А вот как противник на поле боя он очень опасен. Не дай Бог с таким встретиться по разные стороны баррикад. Но это я так, к слову. Пока что я могу более-менее контролировать его. Но не его пешек. Ты же помнишь, когда я пришёл, он сразу убрался, не захотел со мной сражаться. Но своих подопечных не пожалел. И моих тоже. Только у меня друзья, в крайнем случае, коллеги, а не рабы. Я не удивлён, что он не тронул тебя, – мужчина окинул её очень выразительным взглядом. – Но почему пощадил Нику… Даже не знаю. Но я этому рад, конечно.

– Я тебя люблю, – вдруг вырвалось у Аллы.

– И я тебя, – что-то было такое в его голосе, что всколыхнуло все её чувства и будто дотронулось до сердца. Грусть, тоска и боль, и еще что-то, чего она никак не могла уловить.

– Ты нас хоть иногда навещать будешь? – спросила она дрожащим голосом, почти ничего не видя из-за слёз. Даже его лицо расплывалось, хоть она не могла оторвать от него взгляда.