– Иногда… Да, наверное, – мужчина задумался. – Только вот ОФИС меня, наверное, внутрь не пустит.

– Почему не пустит, – недоуменно уточнила Алла. – Ты же его создатель! Да и я же… – она вовремя закрыла рот.

Леопольд нахмурился:

– Надо звать всех, нечего им за дверьми томиться. Время пришло, наверное, – он отстранил девушку от себя, достал смартфон и сухо произнёс, обращаясь к секретарше:

– Афина, запускай всех. Пора начинать совещание.

Устало взглянув на Аллу пустыми глазами, он на миг застыл, словно в последний раз прислушиваясь к магии здания, к звукам шагов, к шороху лифта.

– Уходить не хочется совершенно, – признался он, отмерев и сфокусировав взгляд на ней. – С одной стороны. А с другой – так и тянет схватить рюкзак и свалить куда подальше. Ото всех этих жалостливых причитаний Афины и ее сестры, от наших трогательных девочек и несчастных пай-мальчиков. Достали они меня своей жалостью за эти дни просто ужасно. Но это так, лирическое отступление, – он тепло улыбнулся. – На самом деле вас всех мне будет здорово не хватать.

– И нам тебя тоже! – в двери просунулись первые пришедшие сотрудники с унылыми лицами. Остальные сумели просунуть только красные, шмыгающие носы.

– А, явились! Ну, входите. Нет, ты только полюбуйся на них! – шеф притворно строго сдвинул брови. – Никакой личной жизни!

– Только служебная, – вздохнул кто-то, протискиваясь в кабинет.

Алла обернулась и увидела Юйлун собственной персоной. Наполовину драконица, наполовину бухгалтерша стояла с такой прямой спиной, будто аршин проглотила. Или случайно отобедала шестом для стриптиза. В оранжевом деловом костюме с яично-жёлтой рубашкой и дорогими бежевыми лубутенами с узнаваемой красной подошвой, она ухитрялась смотреться сдержанно и по-деловому.

– Я тебе карточку принесла, без магии работает, всё, как заказывал, – произнесла она необычно печальным тоном и передала Леопольду конверт. – Денег на счёт тоже положила побольше. Если судьба – ещё увидимся, – с этими словами она вышла из кабинета на негнущихся ногах и едва не врезалась в дверной проём.

– Мило, – хмыкнул Леопольд. – Теперь хоть на первое время миллионов хватит. Может, даже тропический остров себе куплю и буду русалок отлавливать, чтобы поболтать было с кем.

– Даже эта неприступная леди тебя обожает, – заговорил Асмодей, силясь выглядеть бодрячком. – Мне она никогда столько слов за раз не говорила. Только получите и распишитесь. Наверное, я должен ревновать.

Они замолчали, встав друг напротив друга. Алла отошла подальше, чтобы не мешать чисто мужскому дружескому прощанию.

– Ну, как сам? – тихо произнёс Асмодей. От стресса он забывал удерживать гламур и был наполовину брюнетом, наполовину блондином. С одним голубым глазом, а другим чёрным.

– Нормально. Почти привык. А у тебя-то как дела?

– Выгнал Вику к чёртовой бабушке. Пусть живет в своей коммуналке и каких-нибудь придурков соблазняет. Спас, конечно, пришлось десять артефактов разрядить и ограбить нашу больничку. Я зелья потом компенсирую.

Он сокрушённо повесил голову, одной рукой приобнимая пискнувшую от неожиданности Нику, очутившуюся рядом.

– Нет, чтобы я ещё хоть раз с ведьмой!..

Он не договорил, получив от прекрасной ведьмочки по руке.

– Вот, и эта уже начинает драться, – он демонстративно закатил очи горе. – И как такое поведение можно называть любовью?

– Любовью назвать можно вообще что угодно. Вплоть до членовредительства. Здравствуйте, Леопольд! – Эркюль радостно пожал всем знакомым руки – и демонстративно устроился по другую руку от Ники.

– Ох, подруга. Накрутила ты, как потом разбираться будешь? – шепнула Алла ей, глазами указывая сначала на Асмодея, а потом на Эркюля.

Не успела Ника покаяться, как в комнату валом повалил народ. Всем хотелось что-то сказать, как-то успокоить своего драгоценного директора. Леопольд улыбался, скорбно вздыхал, в общем, не мешал людям себя жалеть, хоть и начинал метать глазами молнии, сведя брови на переносице.

Алла помалкивала, с трудом удерживаясь от безобразной истерики. Она отметила, что Ника тоже переживает, хоть и довольна и своей беременностью, и тем, что оба папаши рядом. Когда она услышала объяснения Леопольда на заброшенной стройке, то не сразу поверила. Но Алла знала, что таким Леопольд шутить не станет. Да и сам никогда не был легкомысленным клоуном.

Так как час "Х" неумолимо приближался, Алла не могла удержаться, чтобы не начать переглядываться с остальными заговорщиками. То есть, с Никой и Эркюлем.

Несмотря на обширное пространство, в кабинет поместились отнюдь не все. А потом и Зорро нагло разместился поперек дверного проема, весело улыбался и шутил, даже и не думая передвинуться, чтобы пропустить хоть кого-то ещё.

– Ну что, народ, все в сборе? Тогда приступим, – Леопольд жестом опытного мага – которым и был – помахал в воздухе рукой. Алла даже не разглядела этого жеста. В руке появилась Метка. Народ загомонил, а затем затих.

В тишине было слышно, как рвется конверт, и как пальцы Леопольда водят по строчкам. Губы его едва шевелились – он читал. Лицо его было непроницаемым – Леопольд умел играть в покер. И в другие опасные игры. Потом он оглядел всех троих заговорщиков. Свернул Метку, положил ее в разорванный конверт. Повернулся к Алле, обхватил её за плечи и от всей души принялся трясти, словно плодоносящее дерево, зажавшее эти самые плоды.

Алла застучала зубами, широко распахнув глаза.

– Лео, я хотела как лучше! – успела прокричать она, прежде чем он вновь обхватил её за плечи и талию, прижал к себе и так поцеловал, что Алла едва не грохнулась в обморок от избытка чувств.

Ей показалось, что он коснулся губами её сердца и обнажил перед ней свою суть.

Это была даже не страсть, а нечто намного большее. Соединение и уст, и душ.

– Теперь Ника, – произнёс он абсолютно спокойным, лишенным эмоций тоном. – Подойди ко мне.

Нинка подошла и осведомилась, склонив голову набок:

– Трясти будешь?

– Конечно, – он проделал с ней тот же трюк, словно пытался добыть плоды с ну очень упрямого дерева.

– Целовать тоже собираешься? – спросила Ника, широко улыбаясь и отражая зубами солнечный и электрический свет.

Он троекратно облобызал её в щёки, а затем, схватив за руку, запечатлел на тонком запястье трепетный поцелуй.

Народ стоял как громом пораженный. Все молчали. Слышалось дыхание каждого из присутствующих.

Демон, грозно сверкнув глазами, потряс конвертом с Меткой:

– Кто-нибудь еще прикладывал руку к этому апокалиптическому фокусу-покусу?

– Да, сэр! Это был я! – вперед выступил Эркюль Поттер, книжный, но уже полностью оживший маг-детектив.