вечерней школе права. Он обвинялся в стрельбе по безоружным гражданским лицам на новоорлеанском мосту Данцигер-бридж, которая произошла на шестой день после урагана, когда в городе царили паника и хаос. А все началось с того, что сержант прибыл по вызову от коллег, просивших подкрепления: судя по всему, на мосту их обстреляли. Моралес считал своего бышего подчиненного очень хорошим полицейским, который со временем мог бы стать весьма многообещающим прокурорским работником или адвокатом. По мнению Моралеса, таких людей не стоило наказывать за ошибки, совершенные в нестандартных, кризисных ситуациях.

Двойственные чувства Моралеса в отношении дела Мемориала резко контрастировали с энтузиазмом, который продолжали демонстрировать Райдер и Шафер. В августе они повесткой вызвали на беседу Дэна Нусса, довольно резкого в высказываниях непосредственного руководителя Анны Поу, чтобы выяснить, что ему известно.

С точки зрения Моралеса, этот шаг не способстствовал сотрудничеству команд генерального и окружного прокуроров. Будучи обвинителем по делу, именно он в первую очередь должен был рассылать повестки. То, что Райдер и Шафер решили сами опросить Нусса, вызвало у Моралеса раздражение. Поскольку офис генерального прокурора штата в свое время не счел нужным привлечь Джордана, Моралеса и их коллег к расследованию смерти пациентов в Мемориале, офис окружного прокурора решил теперь, что называется, «вернуть должок». Моралес составил текст письма окружного прокурора Джордана генеральному прокурору Луизианы Фоти с просьбой прекратить работу над делом до того момента, когда оно будет представлено большому жюри, – в противном случае, говорилось в письме, «судебные перспективы дела могут пострадать».

* * *

Приказ прекратить работу над делом Мемориала стал тяжелым ударом для Вирджинии Райдер и Артура Шафера. Они надеялись, что после того, как расследование дела Поу, Лондри и Будо перейдет в ведение окружного прокурора, он пригласит команду генерального прокурора к сотрудничеству. А Шафер считал, что нити могут тянуться в самых разных направлениях, и хотел проверить, не связаны ли с этим делом другие сотрудники больницы, как врачи, так и медсестры, и выяснить, нет ли оснований расширить круг обвиняемых и произвести новые аресты. Шафер также намеревался попробовать доказать, что ответственность за гибель пациентов Мемориала лежит и на корпорации «Тенет», и поднять вопрос о корпоративном сговоре. Шафер и Райдер надеялись, что офис окружного прокурора согласится предоставить юридический иммунитет медикам, которые могли бы дать критически важные свидетельские показания.

К моменту ареста Анны Поу и двух медсестер Райдер и ее коллеги накопили порядка 50 тысяч страниц документальных доказательств. Офис окружнного прокурора прихода Орлеан затребовал краткий отчет по делу, и Райдер и еще несколько агентов занялись его подготовкой. Время шло, и отчет все больше разрастался.

Коллеги Райдер, которым прежде уже приходилось общаться с сотрудниками офиса окружного прокурора, говорили ей, что людей Джордана вряд ли заинтересуют подробности дела. Но Райдер настояла, чтобы в документе была отражена не только суть, но и все детали. Она рассуждала примерно так: если офис окружного прокурора всерьез намерен доказать виновность фигурантов дела, им наверняка потребуется максимум информации. Генеральный прокурор штата Фоти уловил различие в позициях Райдер и ведомства Джордана и вызвал Вирджинию в свой офис, чтобы попытаться сгладить имевшиеся противоречия. Кроме того, Фоти поручил Райдер подготовить краткую справку по делу Мемориала, а также развернутый отчет с приложением целого ряда документов. Работа с документами стала занимать почти все ее время.

* * *

Приближалась первая годовщина урагана «Катрина», и доктор Хорас Бальц ежедневно читал в местной газете «Таймс-Пикаюн», состоявшей из пяти секций, все новые отчеты о событиях в Мемориале, написанные Джеффри Мейтродтом. Это была длинная серия публикаций, основанная более чем на тридцати интервью сотрудников больницы и других людей, так или иначе причастных к случившемуся, в том числе восьмидесятитрехлетней матери Анны Поу – Жанетт. Мать Поу всегда считала, что ее дочь «слишком мягкосердечна» для профессии врача. По словам пожилой женщины, то, в чем обвиняли Анну, было совершенно не в ее характере. «Возможно, кто-то другой из моих детей и мог бы совершить нечто подобное, но только не она. Не миссис Доброе Сердце», – заявила Жанетт. Журналист написал и о супругах Марке и Сандре Леблан, а также рассказал читателям историю их матери Веры Леблан, ради спасения которой они прибыли в Мемориал.

В одной из публикаций сообщалось, что глава оперативного штаба больницы Сьюзан Малдерик через своего юриста отказалась дать ему интервью. Не зная мнения Малдерик о случившемся, Мейтродт не мог сделать никаких выводов ни о ее отношении к событиям в больнице, ни о ее роли в них. Он написал лишь, что на совещании утром в четверг Малдерик «чудовищно дезинформировала» коллег, сообщив, что «в тот день им не стоило рассчитывать на прибытие спасателей». Одни источники Мейтродта эту версию подтвердили, однако другие впоследствии заявили, что на самом деле все было не так. Журналист также процитировал касающиеся Малдерик показания медсестер «Лайфкэр», упомянутые в ходатайстве о выдаче ордеров на арест, составленном сотрудниками офиса генерального прокурора.

Бальц понимал, что Малдерик наверняка расстроена этой публикацией, и позвонил, чтобы ее поддержать. Он проработал бок о бок со Сьюзан несколько десятилетий, был о ней высокого мнения, находился в достаточно близких дружеских отношениях с членами ее семьи, а много лет назад помог избежать смерти ее младшей сестре, страдавшей от аневризмы сосудов головного мозга. Подарок спасенной женщины – гобелен с изображением озера и плавающих на нем птиц – оказался одной из немногих личных вещей Бальца, уцелевших после урагана и наводнения.

Обладающая железной волей, медсестра Сьюзан Малдерик, прочитав статью Джеффри Мейтродта в «Таймс-Пикаюн», рыдала как ребенок. Она привыкла гордиться своими профессиональными качествами и своей преданностью больнице, поэтому свидетельские показания, взятые из документов офиса генерального прокурора, повергли ее в шок. Бальц утешал ее как мог.

Вскоре после этого он снова встретился с бывшими коллегами по работе в Мемориальном медицинском центре, чтобы обсудить возможность открытия больницы после смены владельца. Хотя среди участников встречи существовало табу на разговоры о том, что произошло в Мемориале после урагана, один из них все же рассказал о своих усилиях, направленных на то, чтобы помешать генеральному прокурору штата переизбраться на следующий срок. Бальц также случайно стал свидетелем того, как несколько медиков, претендующих в больнице на руководящие роли, собравшись в кружок, о чем-то негромко говорили с заговорщическим видом. Ему показалось, что речь шла о событиях утра четверга, 1 сентября 2005 года, и о необходимости в чем-то «убедить медсестер». Между тем сам Бальц был противником утаивания какой-либо информации и не желал никого покрывать. К тому