в том же положении, собираются именно так и поступить, чем-то задела его, и это «что-то» ему не очень нравилось.

16

Нью-Йорк

Несмотря на спрей с мелатонином[19], Кьяре не удается заснуть. Она выключила телевизор, не разбудив Макса, спящего одетым на своей кровати. В таком виде он похож на ребенка, который пытался побороть сон, чтобы подольше оставаться со взрослыми, но так и не смог. Повертевшись и покрутившись с полчаса, она встает и накидывает плащ прямо поверх пижамы. Оказавшись в коридоре, она в нерешительности останавливается у лифта и в конце концов выбирает бар на крыше. Рассматривает в зеркале свой помятый вид. Она уже забыла про мощные раскаты храпа, которые дома приглушались стеной, отделяющей спальню от кабинета. Ей необходимо срочно обзавестись затычками для ушей.

На этой широте еще не слишком поздно, в баре, конечно, уже не очень людно, но несколько компаний решили продлить вечер. У Кьяры нет желания садиться за столик, ей хочется просто посмотреть на город и напитаться его атмосферой. Уловить его бесконечную мелодию, слагающуюся из скрипа тормозов, звуков клаксонов и рокота в сочетании с голосом Элтона Джона, напевающего «Your Song»[20]. Кьяра выбирает кресло в уголке. В это мгновение на нее нисходит покой, она чувствует себя вдали от всего и счастлива остаться тет-а-тет с «Большим Яблоком». Одиночество ее не пугает. Она надеется после развода вновь обрести те ощущения, которые испытывала, когда едва повзрослевшей отправилась в путешествие без всякой компании. Она долго разъезжала по миру одна, пока не встретила Скотта. Конечно, случались и другие встречи, приходилось приноравливаться к разным культурам, но она сосредотачивалась прежде всего на себе. Кьяра не может сдержать улыбки, вспоминая сцену за ужином. Эта ревность к Скотту… Какое счастье, что Макс никогда не узнает, как австралиец снова на короткое время возник в ее жизни в прошлом году. Может, Макс боится того, что будет после? Она тоже тревожится, но нельзя сказать, что ей действительно страшно. Они вступают в новую фазу жизни, вот и все. Станет ли Кьяра грустить по их общим моментам? Без всякого сомнения. По некоторым уж точно: воскресным блинным вечерам или семейным походам в лес. В самом начале их история складывалась слишком идеально. Но ничто не длится долго, особенно не сбавляя накала. Ничто не вечно.

А этот его вопрос о кофе… Он действительно удивился, что она пьет кофе, надо же! Поначалу Кьяра решила, что он шутит. Ведь она так долго радовалась, когда извлекла из закромов старую семейную мельницу фирмы Peugeot, терпеливо дожидавшуюся своего часа в подвале отца. И каждое утро считала делом чести вручную перемолоть зерна под оторопелыми взглядами детей, которые при каждом обороте мельницы похихикивали над навязчивым стремлением матери окунуться в ностальгию. Кьяра все хуже различает здания на горизонте, наверняка из-за затуманившегося взгляда. Конечно, она по-прежнему многое в Максе любит, но раньше это многое она обожала. Нельзя допустить, чтобы их фальшивое совместное проживание затянулось, иначе в них вызреет ненависть.

Перед ее глазами встает свадебное платье матери, висящее дома в чехле в одном из шкафов. Она ни о чем не сожалеет, но хочет и дальше дерзать и мечтать. Не исключено, что все могло окончиться по-другому, но никто не властен над стихиями и тем более над грозами. И все же если бы Макс боролся, если бы она сама больше старалась… На их собственном печальном опыте она удостоверилась, что прощение не приходит по заказу, и что поделать, если ее давняя открытка с желаниями скоро окажется перечеркнута из-за того, что слишком многое строилось на незыблемости их любви.

Когда она возвращается в номер, Макс пребывает все в той же позе, что и когда она уходила. Он по-прежнему храпит, только теперь еще и дрожит от холода. И Кьяра, прежде чем улечься в постель, набрасывает одеяло на спящего мужа.

17

Венсен

Поль несколько раз позвонил, потом принялся стучать в дверь. Никого на горизонте. Никаких звуков. Ни единой шевельнувшейся занавески. Однако перед выходом из дома он удостоверился, что Роза и Анри будут на месте. Он занервничал: Лу нужен этот документ. Коллеж предоставил несколько дней отсрочки, но классная руководительница девочек теряла терпение: некоторые ученики никак не принесут свои документы, и уже есть риск, что их родители не успеют вовремя оформить разрешение на выезд ребенка из страны, и тогда для всего класса поездка в Англию окажется под угрозой срыва. Он снова нажал на звонок, и по-прежнему ноль реакции. У него имелся запасной ключ, но ему было неловко им воспользоваться: не хватало только столкнуться нос к носу с Анри или, хуже того, с Розой, выходящей из ванной. Эта мысль его рассмешила, разогнав дурное настроение, и он решил обойти дом с другой стороны. Переступив через невысокое ограждение, установленное здесь, чтобы не дать сбежать собаке, он попытал счастья в саду. И точно, вот оно, объяснение: бабушка с дедушкой суетятся на участке. Ему это привиделось или они делают замеры? Так вот что за служебный грузовичок примостился у тротуара напротив! Прораб… Не зря Кьяру вечно бросало в холодный пот при упоминании о домике. Но, насколько он тогда смог понять, переезд сюда родителей Макса оставался под очень большим вопросом! Тут явно какое-то недопонимание. Друзья совершили ошибку, они не должны были допускать ни малейших надежд на переустройство садового домика. По его представлениям, теперь, когда дед с бабкой включились по полной, будет не так-то легко заставить их дать задний ход. И он был уверен, что вся вина на Максе, в конце концов, это же его родители. А парень привык, что ему все всегда подносилось на блюдечке. И если что-то шло наперекосяк и не так, как ему хотелось, он просто делал вид, что оглох, и оп! Сидел себе спокойненько. Даже в работе он целиком полагался на Эстебана, всегда выполняющего куда больше своих непосредственных обязанностей в их конторе по бухгалтерскому программному обеспечению, в котором никто ничего не понимал. Но теперь пошел совсем другой коленкор, и Поль внутренне потешался: стоило увидеть, как Роза суетится, размахивает руками и делает большие шаги, отмеряя длину участка, и становилось ясно, что мамаша Макса уже видит себя здесь хозяйкой! Да, было нечто ехидное в том удовлетворении, которое испытывал при этой мысли Поль, готовясь запастись попкорном и послушать рассказы друга о том, как его достали родители.

Внезапно Анри заметил чужака, потом, узнав его, приветственно замахал рукой, призывая подойти поближе: мол, приятель, посмотри, что здесь готовится!

– О Господи! Поль! Я совсем про тебя забыла! – воскликнула Роза.

– Представляю, сколько ты звонил. Отсюда ничего не слышно, – извинился Анри.

Невысокий коренастый прораб с морщинистым от постоянного пребывания на солнце лицом вежливо пережидал болтовню.

– Всем здравствуйте, – уклонился от дальнейших расшаркиваний Поль. – Мне бы не хотелось вас прерывать.

– Это геодезист, – пояснила Роза. – Он приехал посмотреть, как можно протянуть канализацию к домику.

Строитель, в каске и во всем оранжевом, кивнул и вернулся к своему делу, то есть продолжил размещать вешки, материализуя маршрут, по которому, как предположил Поль, собирались проложить сливную трубу. Наконец прораб заявил, что работу на местности он закончил. Теперь предстояло заняться чертежами, перенеся в компьютер данные, полученные благодаря электронным замерам. Это делается не так быстро, он на днях позвонит им и представит смету.

Пока Роза провожала подрядчика с раболепной благодарностью, Анри предложил Полю кофейку, и тот поспешил согласиться. Нельзя сказать, что у него был слишком насыщенный день, но небольшая пауза вполне уместна. К тому же потом ему светит общее собрание собственников. Оно обещало съесть добрую часть вечера, зато он немного меньше будет чувствовать себя самозванцем.

Оставшись в саду один, Поль сделал глубокий вдох, рассматривая владения Кьяры и Макса. Прекрасная зеленая территория, как сказал бы агент по недвижимости. При этом в районе, где каждый клочок газона стоит целого состояния. Поль не представлял себе, каким чудом эта парочка умудрилась заполучить предложение о такой