ждать кризиса, и не дай бог появится мокрота… и вообще, слава Создателю, что она не простудила что-нибудь другое. Более нежное.

Лицо, полное очарования, обещающее сладкие поцелуи и дремотное блаженство, сейчас блестело от капелек пота, но по крайней мере девушка перестала метаться. Маг взял её тонкую ладонь. Вот он, случай познакомиться с ней поближе, да и брат уже не смотрит волком. Вот шанс заполучить эту красавицу в жёны, увезти её в Валунки… можно снять большой амбар, где за деньги показывать людям иллюзии, а она будет стирать бельё либо стряпать на продажу, с трудовыми руками нигде не пропадёшь…

Он стиснул хрупкие пальчики, затем опомнился, но сидел долго. Девушка наконец понемногу успокоилась, их тяжёлого и неровного дыхания исчез хрип, нужно дать ей отдохнуть. Оставив руку красавицы, сам долго сидел, уткнувшись подбородком в кулаки, тяжело повесив голову.

В корчму вернулся затемно, в зале дым коромыслом, крики, стук кружек. Поднялся к себе в комнату, стараясь сохранить видение нежного лица, алых губ и синих очей… но шум снизу грубо врывался в мечтания и видения. Маг присел на кровати, стиснул голову руками. Дверь распахнулась, Ардит схватил его за руку, потянул за собой:

— Идём! Погуляем, повеселимся!

— Да отстань ты, — слабо молвил маг, но артанин не унимался.

Буквально за ручку притащил мага в зал, где трещит огромный камин, толстяк и детина с оспенным лицом уже в изрядном подпитии, за кружками ведут бессмысленные пьяные разговоры, иногда разражаясь взрывами хохота. Откуда-то взялись три девушки — рыжая в зелёном платьице шутит с толстяком, шатенка с удивительно изящными ресницами заинтересовалась было Клавусом, но её поманил к себе Богдан. Черноволосая на длинном шампуре поджаривает сырое мясо прямо в камине, с него стекает, потрескивая, ароматный сок, глаза девушки задорно блестят. В зале небольшой беспорядок, один стол свален, у стен на полу рогожки, корзины, парочка разбитых кувшинов, перевёрнутая табуретка.

Чернобородый в красной рубашке вышел из-за стойки, слегка покачиваясь. Ардит поманил его к себе, сообщив, что покажет новую забаву. Клавус оглядывает зал из угла, глаза уже слегка посоловели, маг вздрогнул, представив, сколько же для этого понадобилось золотого вина. Ардит усадил чернобородого, сам встал за плечом, попросил расставить пальцы. Внезапно накрыл его кисть своей, вынул нож и начал втыкать между пальцами, лезвие мелькает быстро, столешница дребезжит от ударов. Успел сделать с десяток ударов, чернобородый с руганью выдернул руку, Ардит захохотал, уверяя, что это древняя забава в Артании, и что проживёт она очень-очень много лет.

Богдан всучил магу пузатый кувшинчик, уселись за дальний стол. Карие глаза шатенки посматривают игриво, зазывающе, блузку туго натягивают спелые груди, там вот-вот затрещит. Маг не совсем понял, зачем ещё запихивать в себя жареное мясо, пиво, вдыхать дым камина, но большинство блюд пахнут на удивление вкусно, редкий случай пожалеть, что желудок не бездонный. Чернобородый вдруг откуда-то достал лютно, заиграл не очень умело, пальцы сбиваются со струн, но Богдан поймал ритм, начал постукивать ладонями по столешнице, затем хлопать по бокам. С ним в пляс пустилась шатенка, рыжая бросила на мага зазывающий взгляд, он сидел совсем осоловелый.

Входная дверь распахнута, иногда заглядывает случайный люд, дивясь такой гульбе, а Клавус с краснорожим толстяком и Ардитом ещё и собрались прокатиться по ночным Валункам. Маг про себя смутно удивлялся, куда смотрит Герда, но девушки не видно от слова совсем. Из двери донёсся порыв ночной прохлады, он кое-как воздел себя на ноги, поковылял в свою комнату, разве что не хватаясь за стены. Внезапно на его пути оказалась рыжая, болотно-зелёные глаза смотрят загадочно:

— Куда это ты собрался? А девушку проводить?

— Я немного… не того… — промямлил маг, но она оказалась совсем рядом. Он вдруг решился — будь что будет! — быстрым движением взял её за плечи, припал к губам.

Гибкое девичье тело тотчас прильнуло, сердце забилось мощно, пытаясь вымыть из головы пивной дурман и посылая кровь в совсем другие места. Целовался он неумело, от девушки пахло вином, сеном и совсем чуть-чуть здоровым женским телом. Не потом, а именно здоровым телом, что так жаждет крепких мужских рук. Маг увлёк её на лестницу, там задержались, жадно припав друг к другу, чуть не рухнули с лестницы, но через несколько минут он уже пропустил девушку вперёд — и захлопнул за собой дверь комнаты.

Ночью встал по нужде, лунный луч жадно скользит по роскошной груди рыжеволоски, раскинувшейся на ложе, стремится коснуться нежного животика. Сам не мог объяснить, что чувствует, первая в его жизни ночь с женщиной оказалась не совсем тем, что представлялось в мечтаниях.

Внизу тишина, в камине дотлевает зола, будто ничего и не было. Пахнет вином, луком, перегаром, дымом и золой, в зале ни души.

Возвращаясь, наклонился над камином, собираясь поворошить золу, услыхал чьи — то шаги, обернулся.

Дверь тихонько открывается, маг смотрел на полосу лунного света, выпучив глаза, но опомнился, скользнул вбок. Тонкий луч почти исчез, темнота скрыла предметы, маг прижался к стене и прикрылся рогожкой.

Дверь отворилась, не скрипнув, узкие серебристые полоски лунных лучей пересекали один за другим силуэты. Ступают тихо, как назло не скрипнет ни одна половица, маг насчитал троих. Один остался в проходе, загородив собой луч света, негромко прикрыл дверь. В темноте не различить, во что одеты, но на поясах точно оружие, и ничего не бренчит, не звякает. А значит, в корчму заявились наёмные убийцы. Или кто-то из шайки в тёмных камзолах.

Двое что-то рассматривали на лестнице, осторожно поднялись наверх, доски глухо прогибаются, но не скрипят. Один задержался в зале, заглянул за стойку хозяина, затем за перевёрнутый стол, на рогожку в углу не обратил внимания. Маг стиснул зубы, от страха и напряжения сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди. Сейчас эти трое нападут на его спящих друзей, что весь вечер веселились, пили и не знали забот… и что он может сделать?

Он отчаянно напрягся, пытаясь думать. Выскочить и закричать? Сразу же убьют, а все члены отряда наверняка крепко спят, да ещё похрапывают шумно, грозно, как водоворот Харибды. Пустить искру? Что ей можно поджечь? Это ни к чему… Остаётся одно — иллюзия.

Трое уже оказались на самом верху лестницы, недлинный коридор уходит в тупик, где сгустилось тёмное пятно. Первый сразу цапнул с пояса кинжал, его подельники застыли.

Толстая тёмная фигура выступила из тупика, воздела длинные лапы и оказалась каменной горгульей — самой настоящей, громадной, с широкой безобразной мордой, короткими тупыми когтями и