– Спасибо за урок географии, – за фасадом сарказма Мудрейший прятал сильнейшее раздражение. – У тебя всё?

– Не всё. Он говорит, что из Малькирики, но сам не из Малькирики. В Малькирике не бывает снега, а на нём зимняя одежда сидит как влитая, он привычен к ней. А ещё не поклонился вам ни разу. На Малькирике все кланяются при встрече, у них такой обычай.

– Откуда ты знаешь, если сам там ни разу не был?

– От Герре с Небесного Рыцаря. Он в свой Миртару был пиратом на корабле с капитаном из Малькирики.

Мудрейший закатил глаза. Лилле, понимая, к чему всё идёт, попытался увести друга, но Варэк грубо оттолкнул его. Зря. То, что он услышал от Мудрейшего, очень больно ранило.

– Милый мальчик, если бы всё в рассказах о Миртару было правдой, то по всему континенту стояли бы памятники нашим парням. Кого ни возьми, любого юношу, он в своём Миртару только и делал, что сражался бок о бок с великими пиратами и знаменитыми рыцарями, покорял принцесс и побеждал чудовищ. Может, потому тебе и кажется таким романтичным нижний мир, что ты принимаешь на веру каждый рассказ о нём.

Варэк хотел ответить по привычке что-то дерзкое, но дыхание перехватило, словно он кулаком под дых получил. А Мудрейший не останавливался:

– Думаешь, почему ты никогда не слышишь историй о Миртару от людей в возрасте? Почему отмахивается от твоих расспросов о своей жизни в нижнем мире даже родной отец? Неужели Миртару так быстро забывается? Подумай на досуге. Ответ лежит на поверхности.

Варзк опустил голову и безропотно дал другу увести себя в дежурную квартиру.

– Я просто заботился о безопасности Сонной Долины, – вдруг нарушил молчание Варэк. – Я её ненавижу, но впервые позаботился о её безопасности.

– Природа позаботилась об этом раньше, – напомнил Лилле, проверяя ремни безопасности на его груди. – Больше ничего не говори, а то язык прикусишь. Сейчас начнётся!

Лилле едва успел влезть в свои ремни и застегнуть их, как стены затрясло, а затем потолок и пол поменялись местами, и мебель попадала бы, если бы не была закреплена.

Король Небес начал полёт по туннелям, которые вели в Сонную Долину. Каждый был высотой в сто пятьдесят футов, что позволяло пройти крушту любого возраста – ведь крушт, начиная со второго века, растёт только в длину.

Эти ходы прогрызли скальные жуки – гигантские чудовища, которые засыпали в то время, когда крушты бодрствовали, и наоборот. Только крушты со своим чутьём могли ориентироваться в этой веренице коридоров, но даже если бы и нашёлся человек, который отыскал выход из лабиринта до того, как проснутся его жестокие создатели, то в финале его ждало бы непреодолимое препятствие – подземное озеро. Нырнув в него, крушты выныривали уже в Долине.

Лилле был прав: ни один обитатель этого чудесного места не позаботился бы лучше о нём, чем матушка Природа.

Стоило последнему крушту, с, казалось, бесконечным панцирем пурпурного цвета, расколоть на миллиард брызг поверхность озера, по его дну побежали большие зловещие тени – скальные жуки выползали на охоту после долгой спячки.

А крушты спешили, наоборот, в спячку впасть, один за другим ввинчиваясь в необъятное тело Матери Круштов. Но прежде позволив своим обитателям сойти на землю.

– Долина! Наконец-то, Долина! – Лилле, никого не смущаясь, со счастливым смехом катался по траве.

Впрочем, не он один. Многие не могли сдержать своих чувств от встречи с долгожданным зимовьем.

Лишь возле одного крушта не было веселья. Матерь Круштов отказывалась принять в своё тело умирающего.

Кроме размеров, возраст крушта можно определить по панцирю – только у очень старых круштов они цветные. Самым старым считался Пурпурный – легенды говорили, что это первенец Матери Круштов, вечный, как она. Остальные восемь цветных круштов были возрастом от тысячи до полутора тысяч лет, и служили пристанищем для общин в тысячу-две кочевников. Увы, большая часть круштов редко переживает пять веков, поэтому двести человек – среднее число общинников.

Но и цветным круштам иногда приходит конец. И нынешней зимой Мёртвой горе на севере долины предстояло стать выше ещё на один пустой панцирь, в этот раз ярко-зелёного цвета.

Под заунывную тысячеголосую песнь крушт сделал прощальный круг по периметру материнского панциря и отправился умирать туда, где веками умирали его старшие братья.

Никакая скорбь людей нижнего мира не сравнится с той, с которой провожают в последний путь свой живой дом небесные кочевники. И постепенно их настроение передавалось всем остальным обитателям Долины.

Только новорождённые крушты всё так же весело носились возле матери, словно предчувствуя, что уже этой весной каждому из них предстоит стать началом новой общины.

Но даже самых скудных познаний в математике хватило бы, чтобы понять: новорождённых круштов не хватит на всех бездомных.

Глава 8

Я тебе не верю!

Казалось, что должно было случиться, чтобы мальчик, который уже несколько лет грезит Миртару, обрадовался, что оно состоится позже, чем у сверстников? Ничего, всего лишь близкое соседство с одним из них.

«Ну почему именно наш крушт?!» – в который раз за это зимовье мысленно восклицал Варэк.

Согласно традиции, всех бездомных, кому не достались новорождённые крушты, распределили по остальным. Стала богаче на пять человек и община Небесного Короля. Один был очень полезным приобретением – Сын Антилопы. Вполне ничего была и супружеская пара. Но вот уж их дети…

– Бедный Лилле! – не стесняясь, жалел друга Непоседа.

– Лучше бы ты шёл в Миртару один, чем с Келчи.

– Неужели он прямо так ужасен, как ты рассказывал? – не верил Лилле.

– Сам убедишься, – мрачно отвечал Варэк. – Впрочем, одному из нас повезло чуть меньше: мне целый год жить в одной общине с Келли!

А вот тут Варэк слукавил. Келли по-прежнему была несносна для девчонки, но будь она мальчиком, они бы даже дружили. Она изменилась только в лучшую сторону и особенно выгодно смотрелась на фоне брата, который, наоборот, стал ещё неприятней.

Теперь они были одинакового роста, но, чтобы отличить сестру от брата, не надо было присматриваться к застёжкам. И дело было не в бахроме, бисере, блёстках и прочих украшениях, которыми девочки метят свою одежду с определённого возраста, а в фигуре, которой она предназначена. Женского в телосложении Келли было ещё мало, и оно полностью исчезало, когда ребятня облачалась в зимнее для походов в сугробистую часть Долины, но в летней рубахе и лёгких штанах она была чудо как хороша.

А Келчи, растратив отрочество на праздность в Сонной Долине, стал ещё