Слишком много вопросов, но мало ответов.

— Хорошо, — внезапно согласился Масаору, — мы исполним твоё желание. Давай же, Эрика.

На секунду девушка опешила. В голосе духа крылись нечитаемые, слишком противоречивые эмоции.

— Не хочу, — нахмурилась она, — ты предлагаешь мне просто взять и утопить живое существо, это… Аморально!

— Как любят люди рассуждать о морали, — едко проронил Масаору. — Тогда скажи мне: милосерднее просто оставить его здесь? Несчастная душа, раздробленная и заточенная в ловушку старого зонта… Ему придётся вечность существовать в невыразимых муках. Ты возьмёшь на себя ответственность за чужие страдания, Эрика?

Девушка сжала пальцы в кулаки, нервно усмехнувшись. Наверное, это упрямое желание — до последнего надеяться на лучшее. На то, что произойдёт чудо… Но чудеса не случаются по расписанию. И всё, что ей оставалось — послушаться, отгоняя гнетущие мысли.

У реки валялось множество камней, один из которых Рика подняла, охнув от тяжести. С виду небольшой, а на деле… Так и тянет вниз.

Эрика повернулась к молчаливому Нобу и призналась:

— У меня нет верёвки… Чтобы привязать его к тебе.

— Не беда.

Зонтик распустил часть шёлка, оголяя проржавевшие спицы. Нити обвились вокруг камня тугими узлами, покрывая его подобием сети. Рика шмыгнула носом, прижимая тяжёлую ношу к груди и медленно пошла к мосту. Наполовину распущенный зонт послушно прыгал за ней.

— Ты уверен, Нобу…? — ещё раз спросила Эрика, чье сиплое дыхание выдавало немалое напряжение от веса.

Девушка едва переставляла ноги, чувствуя давление на живот и спину. Странное дело: с каждым шагом камень будто становился тяжелее… Рика чувствовала, что вот-вот надорвётся.

— Не грусти обо мне, девочка, — мягко отозвался зонтик, — я уже давно всё решил. Просто сбрось меня с моста… Так будет лучше для всех нас.

Эрика поднялась на указанное место, покрывшись потом. Хрипло выдохнув, девушка с трудом перевалила камень за бортик, прикусив нижнюю губу от досады.

— Надеюсь, ты упокоишься, Нобу… — прошептала она.

Спицы зонтика беспомощно выгнулись к небу, он словно потянулся вверх, прежде чем камень утащил его в реку.

— Кумико! — воскликнул призрак, коснувшись бурной речной воды.

И тогда время остановилось. Эрика почувствовала, как парализовало её мышцы, как затвердело дыхание свинцом в груди. Ветер затих, капли воды повисли в воздухе. По реке шла алая кицунэ.

Её грациозная походка внушала благоговение, а смоляные очи искрились столь ярко, что невозможно было отвести взгляд.

— Кумико… — хрипло повторил Нобу, чья ручка так и застыла у поверхности воды.

— Здравствуй, — она подошла очень близко, задумчиво склонив голову набок.

Длинные когти лисы чуть подрагивали. К удивлению Эрики, Кумико больше не выглядела разъяренной.

— Я… Ты… — натужно проронил зонт, словно пытаясь оправдаться.

— Я всё слышала, — усмехнулась алая лиса, — это ведь моя часть изнанки. Могу ли я оставить чужаков без присмотра?

Рика едва не фыркнула. К сожалению, магия лисы до сих пор сковывала её движения.

— Ты долго страдал, — произнесла Кумико.

— Потому что был слишком наивен при жизни. Я заслужил эти страдания. Я не смог тебя спасти.

— Все эти годы меня изнутри пожирало осознание твоего предательства, — призналась кицунэ, — я не могла перестать думать о тебе и задавалась лишь одним вопросом: почему? Почему ты так со мной поступил? А ответ… Оказался до боли простым.

— Я люблю тебя, — проговорил Нобу, — при жизни, или после смерти… Это никогда не менялось.

Кумико вздрогнула, отводя взор. Её бледные пальчики потянулись к рукояти зонта. Она забрала его, с лёгкостью выкидывая камень подальше. Она что-то шептала Нобу и её голос уподоблялся нежнейшей песне.

— Я не могу отменить свадьбу с мастером Ходо, — грустно улыбнулась Кумико, поднимая взор на Эрику, — но… Я всё равно хочу поблагодарить тебя, человеческое дитя. Ты и твой спутник… Сослужили мне добрую службу.

Красные хвосты лисы взметнулись в воздухе и Эрика вновь обрела возможность двигаться. Девушка тяжело задышала, опершись локтями на перила.

— Возвращайтесь обратно. Церемония скоро начнётся, — игривый тон кицунэ смешался с шумом ветра, — и помните: вам стоит уйти после первого звона свадебного колокола. Иначе… Ты окунешься в безвозвратное безумие, удачливая девочка.

Силуэт Кумико растворился в алой закатной дымке. Рика нервно сглотнула и позвала:

— Масаору… Масаору, ты тут?

— Разумеется, — надменный голос призрака ничуть не изменился.

— Я… Эм, ты знал, что она нас слышит? — уточнила Эрика.

— Предполагал. — не стал скрывать дух. — Шестихвостые лисы весьма могущественны и хитры… А ещё очень любят подслушивать.

Девушка не удержалась от лёгкой улыбки. Всё же, её компаньон не настолько жестокий! О том, что случилось бы с Нобу, если бы Кумико не пожелала его спасти, Рика предпочитала не думать.

Ей пришлось спуститься с моста, отправившись к основной части праздника.

— Эй… — вдруг нахмурилась Эрика. — А почему она назвала меня удачливой? Вроде и повода не было…

— Не знаю, — ровно отозвался Масаору.

* * *

Час заката застыл на горизонте, объяв лица и морды гостей изумительным алым сиянием. Все смотрели вперёд, на возвышение, где мастер Ходо стоял в свадебном облачении. Морда толстого тануки лоснилась от довольства, а шерсть блестела в солнечном свете.

Музыка от флейт, резных барабанов и тонких струн заполнила пространство, а лепестки сакуры закружились в танце с ветром, привнося сладковатый аромат. Невеста, наконец, вышла из своего дома, смело ступая по дорожке из золотых монет и драгоценных камней. Её изысканное платье переливалось сотней невиданных оттенков, а узоры сменяли друг друга, показывая красочных мифических созданий. Среди них превалировал золотой феникс — и точно такой же был вышит на старинном зонтике Кумико.

Эрика приоткрыла рот, пытаясь понять: что задумала лиса? Конечно, Рика держалась на периферии толпы, готовясь в любой момент сорваться с места, но… Она бы соврала, если бы сказала, что ей ни капельки не интересен финал этой необычной истории.

Кокетливая красавица поднялась на возвышение, остановившись напротив арки из золотого дерева с изысканной резьбой, изображающей семь богов счастья. Кицунэ повернулась лицом к своему избраннику, и музыка резко стихла.

А потом послышался шёпот. Шелест неизвестных древних фраз вливался в уши, порождая незнакомые, туманные образы. Ладья посреди реки, угасший фонарь души, аромат мокрого леса, бесконечная погоня,