Фанни съёжилась от ужаса. – Делай как я, а то не получится ничего, – прошипела Харриет.

– Оммммм, – послушно повторила Фанни. – Оммм.

Примерно после двадцатого «Оммма» Харриет, по-видимому, решила, что их чакры уже объединились. У Фанни же, к её собственному удивлению, значительно улучшилось настроение.

– Сейчас настроюсь на нужную волну, чтобы призвать нашу подругу, – с серьёзным видом прошептала Харриет и вдохнула поглубже. – Аллооооо? Аллооооо? – громко позвала она. – Олиииииивия Паркер, призываааааем тебя. Оливииииииия Паркер, явись же наааааааам.

Фанни сначала подпрыгнула от испуга и неожиданности, но когда Харриет начала эту странную песню призыва Оливии, она чуть не расхохоталась.

По комнате пронёсся ледяной порыв ветра, и пламя свечи погасло. Затаив дыхание, Фанни наблюдала, как в свете луны от свечи поднимается белёсый дымок.

– Что это, Харриет?

– Молчи-молчи, – шикнула тётушка. – Сейчас появится призрак.

В кольцах дыма действительно начали проступать черты лица. Только вот это оказалась совсем не Оливия.

– О, доброго вам вечерочка, – вежливо поздоровался с ними пожилой джентльмен с пушистыми бакенбардами.

Харриет застонала, запрокинув голову.

– Мистер Адамс, – с раздражением бросила она. – Сколько раз я просила вас не мешать мне, когда я провожу сеанс связи! Если угодно поболтать, заглядывайте в магазин в час призраков, а сейчас будьте так добры, не занимайте линию.

Мистер Адамс обиженно вздёрнул нос и с тихим пыхтением растворился в клубах дыма.

– Всё испортил! – ворчала Харриет, поправляя тюрбан. – Теперь с начала начинать.

На сей раз тётушка выла «омммм» не так долго – очевидно, чакры были уже и так достаточно крепко связаны. Дуновение ветра снова потушило свечу, и Фанни напряжённо ждала, когда в дыму проявится лицо Оливии. В лунном свете тонкие струйки дыма чуть поблёскивали, как серебристая мишура, и вот в нём проступила картинка. Но, к удивлению девочки, это было не лицо, а комната. Точнее – огромная зала, у стен которой стояли рыцарские доспехи. И вот эта голограмма парила над столом, становясь при этом всё отчётливее, так что теперь Фанни могла разглядеть каждую мелочь: длинный стол со стульями вокруг него, праздничный сервиз на белой скатерти, большой камин у задней стены и огромную люстру со свечами.

Изображение слегка мерцало и дрожало, как вдруг по кухне Харриет разнёсся шёпот.

– Мост скоро проявится, – прохрипел голос, от которого у Фанни кровь застыла в жилах. – Мост скоро проявится.

Едва загадочный голос умолк, картинка снова дрогнула и блеснула. А затем рыцарская зала растворилась, и через долю секунды проявилось лицо Оливии.

По спине у Фанни пробежали мурашки.

– Э-э… что это сейчас было? – спросила она Оливию, слыша, насколько неестественно и странно звучит её голос.

– Что это сейчас было? – передразнила Оливия. – Это так ты со старыми друзьями здороваешься? – она усмехнулась и подмигнула Фанни. – Я тоже рада вас обеих видеть.

– Здравствуй, Оливия, – спокойно сказала Харриет. Она, видимо, уже привыкла к таким неожиданностям, вроде этого жуткого шёпота.

– Извини, пожалуйста, – смущённо пробормотала Фанни. – Как у тебя дела?

К счастью, о своём новом доме Оливия могла рассказать только хорошее. Похоже, ей там очень нравилось. Но Фанни её почти не слушала, потому что не могла не думать о том зловещем шёпоте.

Когда они закончили сеанс, она тут же рассказала Харриет о том, что ей слышалось и виделось, но тётя отреагировала очень спокойно.

– Так иногда бывает во время спиритических сеансов, – пояснила она. – Мне, кстати, рыцарская зала ещё не являлась. Тебе случайно не показалось это место знакомым?

– Нет, я не узнала эту комнату, – покачала головой Фанни.

– Странно, – протянула Харриет. – Я просто подумала, что это, вероятно, как-то связано с твоей аурой, понимаешь? У тебя очень мощная энергетика, это чувствовалось. Так что, если сначала ты подумала об этой комнате, то можно предположить…

– Я о ней не думала, – упрямо возразила Фанни. – Говорю же, я никогда раньше её не видела.

– Ладно, – пожала плечами Харриет. – Значит, это были просто блики.

– А голос? – спросила Фанни. – И что значит: Мост скоро проявится?

– Ты это о чём? – недоумённо спросила Харриет.

– Да о голосе же. Жуткий такой был голос, и он сказал что-то про мост…

– Что ещё за голос?

Фанни похолодела.

– Так ты не слышала? Это… это был какой-то голос… – она не знала, как объяснить.

Харриет нежно погладила её по щеке.

– Многовато у тебя за вечер впечатлений. Вот и кажется всякое. Ничего, отоспишься, и завтра уже будет лучше.

Фанни поджала губы.

Ей вовсе не было плохо, и она знала, что не выдумала этот голос. Не хотелось верить, что ей это просто почудилось. Внутри возникло нехорошее предчувствие. Будто капля чернил упала в стакан с водой, и вскоре вся жидкость стала чёрной. У Фанни было неприятное ощущение, что этот шёпот имел отношение именно к ней.

Неужели поэтому Харриет ничего не услышала? Потому что это сообщение предназначалось исключительно ей? От этой мысли у Фанни всё скрутилось внутри.

Весь следующий день она с нетерпением ждала наступления ночи. На часе призраков предстояло обсудить очень многое. Но перед этим она решила немного отдохнуть и для верности поставила будильник на мобильном. Кажется, она только-только сомкнула веки, как вдруг…

– ЙОРКШИРСКИЙ ПУДИНГ!!!

Фанни так и подскочила.

– Что? Что такое? – испуганно забормотала она, озираясь по сторонам. Язык у неё заплетался.

Аластер сидел на краю её кровати, скрестив ноги, и весело смотрел на неё.

Фанни выпрямилась и нахмурилась.

– Причём тут йоркширский пудинг?

– Да не причём, – отозвался мальчик-призрак. – Я просто хотел тебя разбудить, – судя по всему, настроение у него было замечательное. – А ещё я проголодался. Да, я хочу пудинг. Настоящий, который получить никогда уже не смогу. Призрачные пудинги же совсем другие. Они состоят в основном из пыли. Или из паутины.

– Какая гадость! – буркнула Фанни и потянулась за телефоном. – Который час? – она понажимала на дисплей, но он оставался чёрным. Аккумулятор успел полностью разрядиться. Просто чудесно. Поспешно свесив ноги с кровати, она скользнула в пушистые розовые тапочки.

– Харриет в магазине?

– Ага. Оформляет нашего мямлю.

– Не смей больше его так называть! – Фанни, как и Джиму, очень не нравилось, что он дал бедняге Тремблу такое обидное прозвище. Это было очень грубо с его стороны, в конце концов, все чего-то боятся.

– Буду называть его, как хочу, – Аластер резко сузил глаза. – И ни ты, ни глупый пират мне не указ, ясно?

Фанни проигнорировала его замечание.

– Что ты вообще делаешь в моей комнате? – спросила она и с удивлением обнаружила, что по лицу Аластера скользнула неуверенность.

– Я… я хотел… мне просто скучно стало, – пробормотал он. – К тому же, я подумал, что у