class="p1">– Геннадий, проезжайте, – распорядилась Наталья Николаевна и достала из сумки кипу бумаг. – А вам надо подписать все накладные, – обратилась она к наряду.

Пока те в недоумении пялились на стопку бумаг, Гена заехал на территорию особняка. Нашёл гараж, припарковался в нём, закрыл ворота и огляделся, после чего развязал мешок. Внутри оказались Валера, мороженщица Галя и дворник. Последний держал на вытянутой руке цветок. Дворник с облегчением опустил руку:

– Фух, думал, не выдержу...

* * *

Гена и его спутники проникли на кухню через боковой вход и осмотрелись. С противоположной стороны вошёл шеф-повар.

– Кто такие?! И что делаете на моей кухне?! – завопил он.

– С дороги, каналья! – подражая актёру из фильма про трёх мушкетёров закричал дворник.

Повар пришёл в ярость:

– Ты как меня назвал?!

Валера зашипел на дворника:

– Мушкетёр нашёлся!

Шеф-повар схватил два ножа и угрожающе двинулся на героев.

Галя заметила тележку с посудой.

– Я его задержу! – крикнула она остальным.

Дворник открыл было рот, чтобы выдать новую цитату, но встретил суровый взгляд Валеры. Мороженщица схватила тележку и побежала в сторону шефа. Повар в ужасе уставился на приближающуюся громадину. Галя сбила противника и продолжила катить тележку, пока они вместе не врезались в стеллаж с кухонной утварью. Тот с грохотом обрушился, подняв целый столб мучной пыли. Повар потерял сознание.

– Вот для чего я столько лет тренировалась, – удовлетворённо кивнула Галя. Она взяла пищевую плёнку и стала обматывать ею француза. – Идите-идите, я в порядке, – поторопила она друзей.

* * *

Трое мужчин, запыхавшись, выбежали в коридор. Валера устало сел у открытого окна.

– Вы чего? Два этажа всего прошли, – сказал дворник.

– Я не устал. Нужно посидеть, обдумать дальнейший план, – пропыхтел Валера. – Как его найти в этом лабиринте? Столько дверей, этажей.

Гена устало опёрся о стену.

– А кто его знает?.. Будем проверять каждый угол, – вздохнул он.

Вдруг Гена увидел, как в окне появляется жираф! Валера тоже его заметил и, с криком отскочив, врезался в антикварную вазу. Она разбилась, сработала сигнализация.

Друзья напряжённо переглянулись.

– Так, Петрович, сейчас охрана сбежится, так что дальше сам, – вздохнул Валера.

Гена кивнул и побежал на поиски.

– А мы их задержим? – с надеждой спросил дворник.

– Задержим... – нехотя согласился Валера.

– Как мушкетёры? – не унимался дворник.

Валера заметил на стене щит с двумя шпагами: одну взял себе, вторую протянул дворнику. В этот момент в коридор вбежали охранники. Двое новоявленных мушкетёров с криком бросились на врагов.

– Э-э-э, мужики! Никто с вами драться не будет. Мы полицию вызвали, – урезонил их один из охранников.

– Умно, – признал дворник и отсалютовал шпагой.

* * *

Во дворе особняка Римма и Ларион направлялись к роллс-ройсу, у дверей которого их ждал водитель.

В это время Гена нашёл комнату Сони и с удивлением осмотрел «местный зоопарк»: змеи, рыбки, клетки с птицами, игуана – кого здесь только не было! Но вот своего ушастика Гена не видел.

– Сонечка, скорее! – раздался за окном голос Риммы. – А то опоздаем на праздник!

Гена выглянул во двор и увидел, как Соня тащит его друга на поводке. А через пару мгновений нарушитель спокойствия услышал в коридоре топот ног и крики охраны, обернулся на дверь, затем вновь посмотрел в окно и приметил голову жирафа. «А что, если?..» – Гене в голову пришла дикая идея.

Особо не задумываясь, старик выпрыгнул из окна второго этажа, зацепился за шею жирафа и съехал по ней вниз, как по шесту. Но было уже поздно – роллс-ройс Риммы выехал за ворота, а в его окне виднелась грустная мордочка ушастика.

* * *

Фестиваль Шоколада был в самом разгаре. На площади по кругу стояли палатки и шатры местных кондитеров, во главе – гигантский шатёр фабрики «Радость моя». На сцене выступали музыканты. Повсюду толпился народ, гуляли парочки, как заведённые носились дети.

На краю размещалась пусковая площадка с ракетой «РАДОСТЬ МОЯ». В ракете был большой отсек с конфетами, на корпусе располагалась дверца, через которую эти конфеты засыпали. По периметру пусковой площадки были установлены заряды с фейерверками.

Угрюмый Толик грузил в кузов машины свёрнутую палатку. Рядом стояла понурая Таня и держала за руку Гришу.

Роллс-ройс Риммы остановился у шатра «Радость моя». Из машины вышли Римма, Ларион и Соня, которая вытащила за поводок ушастика. Он не сопротивлялся. Толик и Таня с грустью посмотрели на зверька.

– Мама, а почему мой друг у них? – удивлённо спросил Гриша.

– Понимаешь, он не принадлежит никому, он может жить, где захочет, – на ходу начала придумывать Таня, чтобы не травмировать Гришу.

Но тут Толик решил проявить инициативу.

– Это самое. Я считаю, что наш сын уже достаточно взрослый. И готов к суровой правде. И всё такое.

«Ой ли?» – подумала Таня, но кивнула.

– Григорий, – начал Толик, – твой дед, чтобы спасти наш магазин и нас, отдал нашего хухрика этой... нехорошей женщине.

Гриша сурово молчал.

Толя кивнул Тане:

– Вот видишь.

Внезапно Гриша впал в истерику и в слезах побежал в толпу людей, гуляющих по площади. Таня с укоризной посмотрела на Толика.

– Я всё улажу! – крикнул он и бросился искать сына.

Возле Тани резко затормозил на мопеде Гена.

– Ушастого не видела? – спросил он дочку.

Таня холодно указала на шатёр «Радость моя».

Гена увидел, как из шатра вышли Римма, Ларион и Соня и направились к ракете. Геннадий Петрович решительно зашагал в сторону шатра, оставив Таню в недоумении.

* * *

Гена осматривался в шатре в поисках ушастика. Он прошёл мимо шоколадной копии Риммы. Статуя улыбалась и пальцем указывала на вывеску «Радость моя». Гена отломил у фигуры палец и засунул ей же в нос. Наконец Геннадий Петрович обнаружил подсобное помещение, отделённое тканевой стеной от основного зала. Там, в углу, среди коробок сидел грустный привязанный зверёк.

– Вот ты где! – Гена бросился к ушастику и попытался отвязать поводок.

Малыш отрешённо смотрел в пол.

– Что ты делаешь? – наконец спросил он.

– Хочу тебя освободить! – ответил Гена.

– Зачем?

– Потому что не по-человечески это – сидеть на привязи.

– А я не хочу быть человеком! – выпалил пушистик. – Люди злые. Лучше я буду просто игрушкой.