был хорошо осведомлен (о жизни) этих двух созданий, но я не мог составить истинное представление об их характере, и я очень боюсь, что новейшие времена уделяют им больше внимания, чем они того заслуживают. Если хотите, я со всей глубиной понимаю, что Абеляр обучал свою ученицу большему, чем он должен был. Как должна была или могла быть холодна кровь при таком чудовищном преступлении, но, как говорится, при менее тяжелой ошибке – при взаимном влечении? Возможно дядюшка Фульбер не соглашался на законный брак между учителем и прекрасной Элоизой, высокородной по рождению. Но почему этой влюбленной девушке после того, как она уступила, было отказано выйти замуж за любовника? Почему она посчитала после небольшого происшедшего с ним несчастного случая жизнь с ним бесполезной? Почему она, продолжая собой институт девственниц, превратила прежнюю слабость в славу и согласилась перенести тело Абеляра в свою уединенную усыпальницу[20].

Глава V

Странствие Вечного Жида с начала тринадцатого столетия до правления короля Карла V

Пребывание в Италии казалось мне в тринадцатом столетии предпочтительнее, чем в других странах. Так как я не был ни гвельфом, ни гиббелином, это не вызывало во мне беспокойства, и я повсюду наслаждался приятностью жизни. Эта страна приближалась тогда к такой высокой форме просвещения, что ежели бы тогда существовало искусство книгопечатания, то каждый обладал бы доказательством, что во множестве отношений Италия тогдашней эпохи продвинулась намного дальше, чем вся Европа сегодняшнего дня. Понятия, которые сегодня именуются либеральными, уже ими употреблялись и, возможно, принимались ими очень хорошо.

Среди итальянских городов Средневековья выделялись Модена и Болонья; они были соседями и ненавидели, следовательно, друг друга от всего сердца. В один прекрасный день в Модене распространилось известие, что труппа воинов из Болоньи находится в полном вооружении перед воротами города. Башенный колокол в ту же минуту призвал всех жителей взяться за оружие. Все отправились на площадь, где Подеста по имени господин Лоренцо Скотти приказал развернуть знамя республики. Приказ по труппе был дан графу Галеаццо Пико ди Мирандола, юному, благородному человеку, уже не раз доказавшему свое твердое мужество. Поликсена, его сестра, была не менее бесстрашной. Она была красоты ни с чем не сравнимой и ее патриотический задор был так горяч, что ее увидели пришедшей на городскую площадь во главе сотни девушек, которые, будучи обряженными как амазонки, были вооружены с головы до ног и выказывали большое нетерпение, желая блистательно выглядеть на победном поле. Подобное зрелище наэлектризовало всех воинов и вселило общее чувство уверенности в самих себе. Граф Мирандола использовал это, чтобы войска Модены вывести из города. Наступило время, когда враги намеревались снять сторожевую охрану.

С того момента, как граф Галеаццо прибыл к болонцам, он совершил знаменательные героические дела. Мастер Галаццо де Барбье пал от его руки; брату знаменитого профессора, декану медицинского факультета, он обрезал нос, а его солдаты отличились не меньше, однако история поучает нас, что творец болонских колбас лишился жизни в сражении.

Также и Подеста показал себя в этот день большим храбрецом во главе остатков войска, и чтобы мы не растворились в частностях, можно выразить одним словом также хорошо, как и с помощью сотни (слов), что поражение болоньезцев было полным, и что их преследовали вплоть до ворот их собственного города. Они поспешили войти в них и поднялись на (каменную) стену, чтобы защищаться. Но когда они заметили, что на них не нападают, отправились в постель. Армия Модены сделала то же самое за исключением небольшой группы всадников, которая решила остаться, разложить бивуак у стен Болоньи, вблизи реки у источника, где висела кружка, предназначенная, в частности, для проходящих мимо (людей). Некоторые молодые люди внесли предложение, взять ее с собой в Модену для увековечивания памяти о блестящем успехе, который был достигнут. И кружка была взята с собой. Когда всадники на обратном пути пришли на берег Саможжиа, они направили в город посла, чтобы сообщить гражданам о своем возвращении и о символе победы, который они несли на острие копья.

Тотчас власти решили, что храбрецам следует оказать честь. Подеста в роскошном багряном одеянии и черной шапочке из бархата буквально закипел от деятельности: он был окружен отцами города и судебными исполнителями. Юноша из знатного рода нес перед ним шпагу, вынутую из ножен, а граф Гектор фон Виллафранка шагал в стороне, неся знамя республики. Городские представители власти шли, ведомые флажконосцем, закованным в броню, а процессия из пятидесяти юных девушек, облаченных в белое, несла в корзинках фрукты и сладости, дабы предложить их самым храбрым из победителей.

Всадники не медлили с появлением. Шпинамонт де Фур нес кружку, которую затем с почтением передал Подесте. Она была спрятана в башне, окована железными цепями, и я могу заверить, что она является той самой, которую еще и сегодня показывают тем, кто страстно жаждет увидеть эту драгоценную добычу, сравнимую при любой оценке с Золотым руном, которое аргонавты завоевали с большим напряжением сил.

Через три дня после триумфа, о котором я так возвышенно рассказываю, в Модене видели двух депутатов, явившихся от лица граждан Болоньи, а именно доктора Марцеллуса, ученого правоведа, и графа Рудольфа Кампежжио, которые хотели провести переговоры о мире с возвращением кружки как Conditio sine quanon (непременного условия) мира. Оба условия были изучены, второе объявлено недопустимым и депутаты возвратились назад. Вскоре после этого появился доктор Бальдо Бальди с полномочиями от республики Болонья: он предложил передать (Модене) лес, чтобы выкупить кружку. В большой степени это правда, что в те времена чести предпочитали богатство. Государственный совет Модены признал новые предложения своевременными и согласился при условии, что болоньезцы сами принесут сосуд из башни, где он хранился. Бальдо Бальди вернулся назад, чтобы согласно условиям договора получить инструкции для дальнейших действий. На другой день видели герольда, пришедшего в Моде-ну, который на воротах ратгауза прикрепил объявление войны на случай, если сосуд в течение месяца не будет возвращен туда, где он находился ранее. Жители Модены были достаточно высокомерны, при этом, движимые государственной мудростью, они привели побудительные мотивы, чтобы обладать этим сосудом, ибо в те времена иногда ловили рыбку в мутной воде. Они решили оставить сосуд в своем владении и вооружиться для войны. Призвали солдат, направили хорошо подготовленных парламентеров в соседние города и к королю Фридриху II, чтобы просить о помощи.

В Модене вскоре узнали, что, возможно, придет большое число союзных войск. Подеста поторопился собрать всех вассалов Республики на лугу у