– Да, но только твердыми продуктами. Никаких жидкостей впределах вашей досягаемости.

Не в силах сдержаться, Кейт поспешно наклонила голову. Плечизатряслись от смеха.

– Насколько я понял, вы готовы выплатить долг... скажем,сегодня, в восемь вечера? – вкрадчиво осведомился Митчел, втайне желаяподсмотреть выражение ее лица.

Она немного помялась, но все же кивнула и подняла голову.При виде ее завораживающей улыбки Митчел ощутил, как его сердце пропустилоудар. Настоящая романтическая героиня. Раньше он думал, что такие бывают тольков дурацких книжках про любовь...

– Я Кейт Донован, – представилась она, протягивая руку.

– Митчел Уайатт, – ответил он, сжимая ее пальцы.

И рука у нее крепкая и теплая. Не то, что эти снулые рыбы извысшего общества!

Практичный ум Кейт уже включился в работу, напомнив ей, чтоЭван заранее зарезервировал на сегодняшний вечер столик в «Вояж», чудесномресторане отеля со стеклянными стенами, у самой воды.

– Давайте встретимся в «Вояж», в восемь, – предложила она.

– Нет, лучше у входа в отель. Я имел в виду другой ресторан.

Кейт ощутила некую смутную неловкость, но была слишкомозабочена испорченной сорочкой и сознанием того, что все посетители рестораналибо следят за ними, либо подслушивают. Кроме того, ей не давало покоя егонеобычайно красивое лицо.

– Хорошо, – обронила она, собирая вещи.

Вместо того чтобы пройти через дворик мимо столикаподростков, Кейт повернула к выходу, находившемуся прямо у нее за спиной, чтопозволило ей сократить путь к вилле, где она жила. Уже уходя, она оглянулась и,не увидев высокого мужчины с большим красным пятном на рубашке, сообразила, чтоон покинул ресторан через главный вход, и виновато покачала головой.Представить только, что ему пришлось вытерпеть от подростков во дворике, когдаон проходил мимо!

Стоя перед зеркалом в ванной, Кейт, завернутая в белыймахровый халат, любезно предоставленный администрацией отеля, старательноуложила кудрявые волосы мягкими волнами, после чего выключила фен и подошла кшкафу, чтобы обозреть свой гардероб. Для большинства островных ресторанов нетребовалось вечерней одежды, но некоторые были весьма дорогими и элитарными, аКейт понятия не имела, куда ее поведут и будут ли на ее спутнике джинсы смайкой или спортивный пиджак со слаксами.

Поскольку за ленчем он носил белую сорочку, слаксы имокасины, вполне вероятно, что к вечеру оденется также строго, а может, и ещеэлегантнее. Поэтому Кейт выбрала шелковые брюки с узором, воспроизводившим«Водяные лилии» Моне на бледно-голубом фоне, такого же цвета топ с широким,обнажающим плечи вырезом и светло-голубым поясом. Но вместо того чтобыодеваться, помедлила, продолжая вертеть в руках вешалку.

Решив, что не стоит рисковать с выбором одежды, она повесилабрюки и топ обратно в шкаф и подошла к телефону в гостиной. Нажала кнопкувызова портье и попросила соединить ее с номером Митчела Уайатта.

– Простите, – ответил молодой человек после некоторой паузы,– но мистер Уайатт здесь не живет.

– Вы уверены?

– Абсолютно, мисс Донован.

Та смутная неловкость, испытанная Кейт при упоминании«другого ресторана», превратилась в настоящую тревогу. Уставясь невидящимвзглядом на проспект предоставляемых отелем услуг, лежавший рядом с телефоном,она перебирала в уме неопровержимые факты. Сегодня она познакомилась смужчиной, человеком, о котором абсолютно ничего не знает, и согласилась сесть кнему в машину и отправиться неизвестно куда. Да, он необычайно красив,несомненно, обаятелен и боек на язык – идеальная комбинация для жиголо,околачивающихся вокруг дорогих отелей в надежде подцепить богатую женщину.

Но вполне вероятно, что жиголо – еще не самый худшийвариант. А вдруг это убийца, серийный убийца, перебирающийся с острова наостров, зверски разделываясь со своими жертвами и хороня их тела в песке?

Придя в отчаяние, Кейт вышла на террасу и едва подавиланервный крик, когда из кустов неожиданно высунулась собачья голова.

– Ты напугал меня, Макс! – упрекнула она, и пес дажепопятился под ее обвиняющим взглядом. Пристыженная, Кейт сразу сменила тон –Нет-нет, это не ты виноват. Я уже боюсь, потому что, вполне возможно,согласилась пообедать с Фредди Крюгером или Джеком Потрошителем.

Пес оглянулся, словно желая увериться, что за ними никто ненаблюдает, после чего обошел кусты и нерешительно поставил лапу на ступенькутеррасы. Только одну лапу, как заметила Кейт. Не обе.

– У меня больше нет еды, – с сожалением сказала она,показывая на пустой столик. – Видишь, тут ничего не лежит.

Макс поставил на ступеньку вторую лапу, по-прежнему робко,словно хотел от нее чего-то. Шагнув вперед, она положила ладонь на его голову.

– Мне нечего тебе дать, – повторила она, но хвост энергичнозавилял, едва она дотронулась до Макса. – Ты этого хочешь? – удивилась она,осторожно проводя рукой от макушки до шеи. В ответ он прижался головой к ееноге, и поскольку она продолжала гладить его, налег на нее всем весом и дажезакрыл глаза в молчаливом наслаждении. – Я тоже одинока, Макс, – прошепталаКейт.

После смерти отца нервы были в таком состоянии, что,осознав, как одинок несчастный пес, она едва не заплакала и попыталасьсосредоточиться на чем-то еще. Но на ум приходили только возможные неприятныепоследствия ее поспешного согласия поужинать сегодня с незнакомцем.

Она продолжала ласкать Макса, не думая о времени. И когдавзглянула на часы, оказалось, что уже без четверти восемь.

– Мне пора, – вздохнула она, потрепав напоследок пса поголове, прежде чем отойти. – Вот что я тебе скажу, – добавила она на ходу,стараясь говорить как можно более ободряюще, – если я вернусь живой иневредимой, утром мы позавтракаем вместе и я закажу плотный мясной завтракспециально для тебя, договорились? Ну, как это звучит?

Большие карие глаза вопросительно уставились на нее. Хвостснова пришел в движение. Он хотел, чтобы его продолжали гладить, и это былояснее всяких слов. Но Кейт попятилась в номер и, задвигая стеклянную дверь,продолжала дурацкие попытки поднять настроение брошенного пса и тем самымоблегчить собственную совесть. Продолжая осыпать его обещаниями, она медленнозакрывала дверь.

– Я закажу тебе бекон и сосиски, нет, лучше стейк накосточке, чтобы ты мог взять ее с собой и зарыть! А теперь тебе пора идти, –уговаривала она, преодолевая последний дюйм пространства между дверью и стеной.