– Киса, рожу попроще сделай! – то и дело орал он вовремя съемки очередного эпизода. – Мы тут не психологическую драмуснимаем, а порнуху! Похоти побольше! И губы, дура, не кусай, аоблизывай... – Потом он поворачивался к ассистенту и жаловался ему: – Охуж эти мне актрисули профессиональные! Вместо того чтоб ноги пошире раздвинуть,начинают тут трагедию личности играть...

Кэт сама понимала, что не давать выход своей творческойэнергии и дальше неправильно, но все никак не могла набраться решимости дляпервого взмаха крыльями. Нужен был толчок. И вот однажды...

Было утро. По телевизору шла передача о кино. Рассказывали охитовых кинопремьерах последнего месяца. Среди них фигурировал отечественныйфильм с банальным названием «Мой ангел». Едва на экране замелькали кадрырекламного клипа, как сердце Кэт судорожно сжалось, а шрамы на запястьях началиневероятно чесаться. Это был фильм Славы! Тот самый, из-за которого онотказался от нее (а вернее сказать – предал!). Вышел, значит!

Клип закончился. На экране появился ведущий и представилгостей студии: режиссера фильма «Мой ангел» Бэллу Конову и исполнителя главнойроли Ярослава Ракова. Первой слово взяла режиссерша, и пока она вещала опроблемах с финансированием, затормозивших на целых полгода выход «Моегоангела» на экран, Кэт не отрывала глаз от Славы и не узнавала его, хотя за этиполтора года внешне он практически не изменился, разве что прическу сменил. Былвихрастым, стал аккуратно подстриженным, а в остальном – прежний Ярослав:нежный юноша с огромными лучистыми глазами и влажным ртом. Эльфё околдовавший ирежиссершу, и ведущего, и оператора – тот не отрывал объектива камеры от егобезупречного лица, и только на Кэт чары Славы не действовали... Уже недействовали! Она видела в уголках его красивого рта слабоволие, в крыльяхтонкого носа – жестокость, в сияющих глазах – гордыню, в улыбке – фальшь...

Ненависть, когда-то вернувшая Кэт к жизни, стала вновь в нейразгораться. Когда же Ярослав заговорил, она полыхнула так, будто Катина душа –канистра с бензином, а его слова – спички. Слава рассказывал ведущему, какдолог и тернист был его путь к славе. В красках он живописал трудности, скоторыми столкнулся, переехав в столицу. Оказывается, Ярослав голодал, ночевална вокзалах, ночами разгружал вагоны. Он был один в большом враждебном городе.Ему некому было помочь, некому его поддержать, но он выдержал, не сломался, неотступил, как некоторые. «А то была у меня подружка, – бросил он сосмешком. – Тоже из N-ска в Москву приехала за славой. Талантливаядевчонка, но... не боец! Не получилось раз, два, сдалась... А я не сдался!Поэтому мое имя на афишах, а где она сейчас, я даже не знаю...»

– Подружка, значит, – прошептала Кэт с такой ледянойяростью, будто хотела этими словами остудить бушевавший в душе пожар. –Подружка, которая сломалась...

Ярослав улыбнулся с экрана и помахал на прощанье рукой. Кэтповторила его жест. И тоже улыбнулась, вернее, оскалилась хищно, и потом сквозьзубы процедила:

– Ну, ничего, скоро ты обо мне узнаешь!

* * *

В тот же день Кэт явилась к Эльзе в агентство и с порогазаявила:

– Я хочу стать звездой! Поможешь?

Эльза, невозмутимо пыхнув сигаретой, спросила:

– На что ты готова ради этого пойти?

– На все, – без промедления ответила Кэт.

– Тогда помогу, – заверила ее Эльза. – И начнупрямо сейчас. – Она остро глянула на Кэт сквозь пелену дыма и деловитозаговорила: – Режиссер Шанский ищет артистку на главную роль в своем новомфильме. Предупреждаю сразу, с ним придется переспать, но это не даст никакойгарантии, поскольку он тащит в постель всех соискательниц, а выберет,естественно, лишь одну. Сегодня одна из моих подопечных должна была с нимвстретиться, но передумала. Как раз из-за этого. Если ты не погорячилась,заявляя мне, что готова на все, можешь сходить на «кастинг» вместо нее – я поканичего не отменяла...

– Я готова на все, – эхом повторила Кэт.

– Тогда сегодня в семь в ресторане «Сулико». Оденьсяпоскромнее. Краситься советую умеренно. Веди себя паинькой. А лучше – строй изсебя целку. Когда дойдет до секса, делай вид, что такого огромного агрегата вжизни не видела. Можешь даже обморок изобразить, – напутствовала онаКэт. – А потом болевой шок!

– Ладно.

– И не забудь сказать напоследок, что впервые испыталаоргазм именно с ним.

– Боже мой! – простонала Кэт. – Стариканусемьдесят, а он еще ведется на эти штучки...

– Как раз в семьдесят на эти штучки и ведутся, – мудрозаметила Эльза и отправила Кэт домой, готовиться к «кастингу».

Ровно в семь часов вечера Кэт вошла в полутемный залресторана «Сулико». На ней было маленькое черное платье, элегантные босоножки,на шее нитка жемчуга. Волосы она убрала назад, макияж наложила такой умеренный,что казалось, будто его нет вовсе.

Федор Петрович Шанский (сам себя он велел называть Федюней)ждал ее за столиком. Обрюзгший, пропитой, плешивый, но одетый с иголочки и придорогущей трубке, он сидел на диванчике и пил вино. Вошедшую в зал Кэтоценивающе осмотрел с головы до ног, остановился взглядом на обтянутой чернымтрикотажем груди, усмехнулся плотоядно и только после этого поднялся, чтобыпомочь ей сесть.

Во время ужина Федюня норовил залезть Кэт под юбку, но она,памятуя о наставлениях Эльзы, строила из себя «целку», то есть натягивала подолна колени и смущенно опускала очи долу. А так как именно такое поведениераспаляло престарелого кинодеятеля, то десерта они не дождались – поехали крежиссеру домой, чтобы вместе «почитать сценарий». По дороге Шанский слюнявоцеловал Кэт в шею и шарил потными пальцами по ее бедрам. Когда же добрались доквартиры, повалил ее на пол холла и отымел так быстро, что она не успела ничегоизобразить: ни испуга, ни болевого шока, разве только выдала заранеезаготовленную фразу:

– С вами я впервые испытала оргазм!

Услышав ее, Федюня расхохотался так оглушительно, что Кэтвздрогнула.

– Артистка ты действительно неплохая, не врала Эльза! –сказал он, отсмеявшись.

– Да? – растерянно протянула Кэт, не совсем понимая, кчему он это сказал.

– Только дура! – Федюня бесцеремонно сорвал с нееплатье, лифчик и, схватив пальцами за сосок, гоготнул: – Или ты думала, я тебябез твоей боевой раскраски, парика и пирсинга не узнаю... А, Киса?

Кэт скривилась от боли и попыталась оттолкнуть его от себя,но Шанский, с силой вжав ее в пол, сурово сказал:

– Лежать!

Тут входная дверь, оказавшаяся незапертой, открылась, и вквартиру вошел мужчина средних лет, худой, сутулый, горбоносый, с крупнымродимым пятном на шее. Кэт узнала его, это был известный продюсер Конев. Привиде его Шанский заулыбался и сделал приглашающий жест. Кэт сначала подумала,что он просто хочет, чтобы тот прошел в комнату, а не стоял в холле, нооказалось, Федюня имел в виду другое: