– Собаку вы можете взять, – сказал он, – только трупа вы ненайдете, потому что его вообще нет. Все бросили искать и правильно сделали.Стоило немного подумать, и все поняли, что никакого трупа нет и в помине. И явам объясню почему. Вот ответь-ка мне, Том Сойер: почему человек убиваетдругого человека? Отвечай-ка.

– Ну, как почему…

– Отвечай, отвечай. Ты ведь не дурак. Почему он его убивает?

– Иногда бывает из мести, иногда…

– Стоп. Не все сразу. Месть, говоришь ты. Правильно. Атеперь скажи мне, кто мог иметь что-нибудь против этого дурачка? Ну подумайсам, кому могло понадобиться убивать такого кролика, как Юпитер?

Том был озадачен. Я понял, что до сих пор ему и в голову неприходило, что для убийства нужна какая-то причина, а теперь он понял, чтодействительно вряд ли у кого-нибудь был зуб против такого ягненка, как Юпитер.

А кузнец продолжал:

– Теперь ты сам видишь, что месть тут ни при чем. Ну, чтоеще может быть? Ограбление? А знаешь что, это похоже на правду. Мы с тобой всамую точку попали! Да, да, не иначе, как кто-то позарился на его подтяжки, нуи…

Тут ему самому до того смешно стало, что он принялсяхохотать. Он хохотал, заливался смехом, давился смехом, пока совсем не изнемог,а у Тома был при этом такой унылый и пристыженный вид, что я понимал: онжалеет, что пришел сюда. А старик Гукер не унимался. Он перечислил всевозможные причины, по которым один человек может убить другого, и каждомудураку было ясно, что к этому случаю ни одна из этих причин не подходит.

Насмешкам Гукера не было конца, он издевался над всей этойзатеей и над теми, кто разыскивал тело. Наконец он сказал:

– Если бы у них была хоть капля мозгов в голове, они быдогадались, что этот ленивый бездельник удрал куда-то просто потому, что решилустроить себе отдых от работы. Через пару недель этот лодырь заявится обратно.

И каково вам тогда будет! Но коли тебе так хочется, делотвое, забирай собаку и отправляйтесь разыскивать останки!

И Джеф Гукер снова разразился своим громыхающим хохотом.Отступать – Тому после всего этого было уже невозможно, и он сказал:

– Хорошо, спускайте ее с цепи. Кузнец спустил собаку, и мыотправились с ней домой, слыша позади себя раскаты хохота.

Собака была замечательная. Ни у одной породы собак неттакого хорошего характера, как у ищеек, а эта ищейка знала и любила нас. Онапрыгала и бегала вокруг, радуясь тому, что оказалась на свободе. Но Том до тогоприуныл, что даже не смотрел на нее. Он сказал, что очень жалеет, что неподумал как следует, прежде чем браться за это идиотское дело. Том уже заранеепредполагал, как Джеф Гукер будет рассказывать о нас каждомувстречному-поперечному, и шуткам не будет конца.

В таком мрачном настроении плелись мы задворками домой. Какраз когда мы проходили через дальний угол нашей табачной плантации, собакавдруг завыла; мы бросились t ней и увидели, что наша ищейка изо всех сил роетземлю, время от времени поднимая морду кверху и воя.

Место, где рыла собака, было довольно четко обозначеннымчетырехугольником – под дождем земля здесь осела и образовалась впадина. Мыстояли молча, глядя друг на друга. Ищейка разрыла землю на несколько дюймов,схватила что-то зубами и вытащила – это была рука.

Том ахнул и прошептал:

– Бежим, Гек! Это он! Я весь оледенел от страха. Мыбросились к дороге и позвали первых же встретившихся нам людей. Они взяли изсарая лопату и вырыли труп. Все были страшно взволнованы. Лица у покойникаразобрать было невозможно, но в этом и не было надобности. Все говорили:

– Бедный Юпитер, это же его одежда, до последней тряпки.Кое-кто бросился, чтобы рассказать эту новость соседям и сообщить судье, чтобыон начал расследовать. А мы с Томом помчались домой. Мы ворвались в комнату,где сидели дядя Сайлас, тетя Салли и Бенни, и Том, запыхавшийся и счастливый,выпалил:

– А мы с Геком нашли труп Юпитера Данлепа! Сами нашли, сищейкой! Все бросили это дело! Если бы не мы, его никогда бы не нашли! А ведьего убили! Дубинкой или чем-то вроде этого. А теперь я займусь поисками убийцы– и найду его, вот увидите, я найду его!

Тетя Салли и Бенни вскочили, побледнев от изумления, а дядяСайлас покачнулся в своем кресле и упал на пол, простонав:

– Боже мой, вы его уже нашли!

Мы в ужасе застыли от этих слов. По крайней мере полминутымы были не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Наконец мы как-то пришлив себя, подняли дядю Сайласа и усадили его в кресло. Бенни принялась ласкатьотца, целовать и успокаивать его. Бедняжка тетя Салли старалась делать то жесамое. Но только обе они были так потрясены и сбиты с толку, что вряд липонимали сами, что делают. На Тома страшно было смотреть – он совершеннооцепенел от мысли, что навлек на своего дядю неприятности, в тысячу раз худшие,чем прежде; и, быть может, всего этого не случилось бы, если бы не его желаниепрославиться и если бы он, по примеру всех остальных, предоставил бы трупулежать там, где лежал. Но вскоре Том справился со своим волнением и сказал:

– Дядя Сайлас, никогда больше не говорите таких слов. Этоопасно, и кроме того, в них нет и тени правды.

Тетя Салли и Бенни очень обрадовались, услышав это, и самистали говорить то же самое, но старик горестно и безнадежно качал седойголовой, слезы катились у него по лицу, и он пробормотал:

– Нет… это я сделал… бедный Юпитер… это я сделал… Слушатьего было ужасно. Дядя Сайлас рассказал нам, что все случилось в тот день, когдаприехали мы с Томом, как раз перед заходом солнца. Юпитер злил его до тех пор,пока дядя Сайлас совсем не взбесился, схватил палку и изо всей силы стукнулЮпитера по голове так, что тот тут же свалился. Тут дядя Сайлас перепугался иогорчился, стал рядом с ним на колени, поднял его голову и стал умолять Юпитерасказать, что он жив. Прошло немного времени. Юпитер очнулся, увидел, ктоподдерживает его голову, вскочил так, словно перепугался до смерти, перемахнулчерез изгородь и помчался в лес. После этого дядя Сайлас решил, что не так ужсильно стукнул его.

– Однако, – продолжал дядя Сайлас, – это только страх придалему немного сил, но, конечно, силы вскоре оставили его, и он свалилсягде-нибудь в кустах; не было никого, кто мог бы помочь ему, и он там скончался.

При этих словах старик опять начал плакать и говорить, чтоон убийца и что на нем проклятие Каина, что он опозорил всю семью и что егообязательно разоблачат и повесят.