— Кто ведет дело вашей невесты?

— Некий следователь Наполеонов, — в голосе клиента прозвучали нотки раздражения и неприятия.

— И он уверен в виновности вашей подруги?

— Он не сказал это прямо, но дал понять.

— Много улик против нее?

— Он сказал, что да.

— А вы сомневаетесь?

— Я готов заплатить любые деньги, только вытащите мою Маргариту из этой грязи.

— Вы так уверены в ее невиновности?

— Да, уверен. Маргарита способна на многое, но только не на убийство.

Мирослава внимательно смотрела на него и молчала.

— Вы возьметесь за наше дело? — занервничал клиент.

— Я слишком мало узнала от вас. Поэтому ответ дам после разговора с адвокатом.

— Хорошо, — вздохнув, согласился он, — когда мне вам позвонить?

— Я сама позвоню вам.

Он снова вздохнул и поднялся со стула. Дойдя до двери, он обернулся и спросил:

— Можно я хотя бы внесу задаток?

— Потом, все потом, — ответила Мирослава.

— Но вы не отнимаете у меня надежду? — спросил он тихо.

— Надежду я вам оставляю.

— Что ж, и на этом спасибо, — горько усмехнулся он и покинул ее кабинет.

Глеб Басаргин, едва кивнув помощнику детектива, быстро вышел из дома, показавшегося ему совсем негостеприимным, и вывел свой автомобиль за ворота.

Мягкий свет заходящего солнца волнами накатывал на дорогу и так же тихо уходил в тень. День угасал медленно, зеленовато-серый цвет приглушал остывающие вспышки пурпура и золотые просветы. Осенние листья шуршали под колесами автомобиля. Глеб ехал на малой скорости, точно не спешил покинуть пределы поселка, в котором был и дом детектива. Уж не надеялся ли он, что за ним побегут вслед, окрикнут, остановят, попросят вернуться…

«Какие глупые мысли лезут в голову», — подумал Глеб.

Он вспомнил, с каким едва сдерживаемым восторгом отзывался о способностях детектива адвокат Маргариты. Он так и сказал:

— Если кто-то вообще способен помочь вам, то это только Мирослава Волгина.

А на деле Волгина ничего ему не пообещала…

«Хотя, наверное, она права, — попытался быть объективным Басаргин, — я слишком мало предоставил ей материала для начала расследования. Но ведь я и сам почти ничего не знаю…»

Поселок закончился, охранники выпустили его с охраняемой территории, и вскоре он выехал на шоссе, где сразу прибавил скорость.

— Может, я дурак? — спросил сам себя Басаргин.

Он тяжело вздохнул:

«Ведь я практически ничего не знаю о прошлом Маргариты. Увидел ее и влюбился как мальчишка! Или как последний болван?!»

Вдоль шоссе потянулся редкий лес. Деревья, щедро одаренные осенью разноцветными нарядами, смотрели вслед проезжающим машинам, и Глебу почему-то показалось, что если бы они могли, то побежали бы за ними пестрой, шуршащей на бегу толпой. От представленной им картинки в душе пробежал холодок страха.

«Все понятно, — подумал Басаргин, — не надо быть психологом, чтобы понять, что мои странные мысли — плод моей боязни потерять Маргариту. Я должен во что бы то ни стало помочь ей. А значит, и себе. И неважно, что и с кем у нее было до меня. Я ведь тоже далеко не мальчик. И в моей жизни были другие женщины. Но ни одну из них я не любил так сильно, как ее».

«Ради ее свободы и счастья я готов хоть под поезд!» — неожиданно промелькнуло в его мозгу.

И он сам изумился и испугался своей мысли, едва успев затормозить перед опустившимся шлагбаумом. Мимо на большой скорости промчался товарняк.

Басаргин рукавом пиджака стер пот со лба и не сразу тронул автомобиль с места. Придя в себя, он набрал номер адвоката.

— Алло, — ответила трубка голосом Яна Белозерского.

— Это Глеб Басаргин.

— Да, я понял.

— Я был у детектива и сейчас еду от нее.

— И что?

— Она хочет прежде, чем принять решение, поговорить с вами.

— Хорошо.

— Вы уверены, что она не откажется от нашего дела?

— На девяносто девять и девять десятых процента, — заверил его адвокат.

— Спасибо.

— Пока не за что. Но вы не волнуйтесь так, Глеб Валентинович, — адвокат отключился.

«Легко ему говорить, не волнуйтесь», — подумал Басаргин.

Он представил Маргариту в камере предварительного заключения и вновь покрылся холодным потом. Она такая нежная, привыкшая к удобствам, и вдруг там, в этой грязи.

Маргарита позвонила ему на работу после того, как у нее провели обыск и увезли ее с собой. Он сразу помчался туда, узнал фамилию следователя и всеми правдами и неправдами благодаря своей напористости пробился к нему.

Но вся его энергия не помогла ему освободить Маргариту.

Следователь, Александр Романович Наполеонов, оказался довольно молодым человеком маленького роста с рыжеватыми волосами и желтовато-коричневыми глазами, слегка вытянутыми, как у лиса. Он ни на йоту не сомневался в виновности Маргариты. Потряс перед его носом туфлей, упакованной в целлофан:

— Узнаете?

Ошарашенный Басаргин спросил:

— Что я должен узнать?

— Туфлю!

— Но…

— Разве не вы оплатили ее приобретение?

— Ничего не понимаю! Почему она такая грязная?

— Потому что извлечена из мусорного бака рядом с домом Маргариты Максименковой.

— Но как она там оказалась?!

— Гражданка избавилась от нее после совершения убийства.

— Убийства?!

— Да! — рявкнул следователь и протянул ему фотографию, — вот и вторая!

— Чушь! — отмахнулся Глеб.

— Которая тянет как минимум на пятнадцать лет.

— И кого же она убила?! — Басаргин готов бы разорвать этого следователя на части.

— Своего любовника.

— Я! Я ее любовник! — ударил себя в грудь Глеб. — И, как видите, жив!

— Еще не вечер, — усмехнулся следователь.

— Вы что, издеваетесь? — побагровел Басаргин.

— Ничуть. Объясняю: Максименкова убила своего бывшего возлюбленного Александра Фалалеева на его собственной даче.

— Так! А причем здесь туфля?! Она его туфлей убила?

— Нет, убила она его бутылкой, предварительно одурманив снотворным.

— А причем туфля?! — взревел Глеб.

— Гражданка Максименкова выбросила ее в мусорный контейнер.