Автомат действительно сожрал его четвертак, но стоило ли обэтом упоминать, учитывая те самые обстоятельства. Колли глянул через дверьмагазина и увидел Питера Джексона и ушедшего на пенсию ветеринара,направляющихся к его лужайке с большим куском синей пленки. Несомненно, чтобыприкрыть тело. Колли двинулся было к двери, намереваясь сказать, чтобы онидержались от тела подальше, ведь так можно уничтожить важные улики, а потомпрогремел гром, да так громко, что Синтия даже вскрикнула.

Ну и хрен с ними, подумал Колли. Пусть укрывают. Все равнопойдет дождь.

Да, возможно, это наилучший выход. Дождь наверняка доберетсядо них быстрее, чем копы (Колли все еще не слышал воя сирен), поэтому на суде омногих уликах все равно говорить не придется. Так что лучше прикрыть тело…Однако неприятное чувство, что ситуация все быстрее выходит у него из-подконтроля, крепло с каждой минутой. Хотя Колли и осознавал, что ситуацию эту онне контролировал с самого начала. В конце концов, он обычный гражданин,проживающий на Тополиной улице, один из многих. И в этом тоже были свои плюсы.Если ты что-то напутал с процедурой, за это ведь не влетит, так?

Колли открыл дверь, вышел наружу и сложил руки у ртарупором, чтобы перекричать поднявшийся ветер.

— Питер! Мистер Джексон!

Джексон обернулся с каменным лицом, ожидая, что ему сейчасприкажут прекратить самодеятельность.

— Не трогайте тело! — прокричал Колли. — Не трогайте тело!Расстелите пленку над ним, как покрывало. Вы меня поняли?

— Да! — ответил Питер. Кивнул и ветеринар.

— В моем гараже есть бетонные блоки, они сложены у дальнейстены! — кричал Колли. — Ворота не заперты! Возьмите блоки и придавите пленку,а не то ее сдует! — Теперь они оба кивали, и настроение у Колли чутьулучшилось.

— Мы можем растянуть пленку и укрыть также велосипед! —крикнул старик-ветеринар. — Надо?

— Да! — ответил Колли, но тут ему в голову пришла другаяидея. — У меня в гараже тоже есть пленка, в углу. Возьмите ее, чтобы укрытьсобаку. Но придется тащить лишние блоки.

Джексон вскинул руку со сложенными в кольцо указательным ибольшим пальцами, и они с ветеринаром двинулись к гаражу, оставив пленку намостовой. Колли оставалось надеяться, что они смогут как следует расправить изакрепить пленку. Сам Колли вернулся в магазин, чтобы спросить Синтию, есть лиздесь служебный телефон (должен быть, куда ж ему деться), и увидел, что девушкауже выставила аппарат на прилавок.

— Благодарю.

Энтрегьян снял трубку, услышал длинный гудок, четыре разанажал на кнопки с цифрами, покачал головой и рассмеялся.

— Что-то не так? — озабоченно поинтересовалсяхиппи-водитель.

— Все нормально. — Если бы он сказал, что набрал четырепервые цифры дежурной части своего участка, словно старая лошадь, которая саманаходит дорогу в конюшню, “водила” его бы не понял. Энтрегьян нажал кнопкусброса, а потом 911.

Телефон зазвонил сразу.., зазвонил так, словно он попал вчей-то дом или квартиру. Колли нахмурился. Когда набираешь 911, если, конечно,в последнее время ничего не поменялось, в трубке должен слышаться пронзительныйнепрерывный гудок.

Наверное, поменяли сигнал, решил Колли. Чтобы не вызыватьлишних отрицательных эмоций.

Еще звонок, потом трубку сняли. Однако вместо механическогоголоса автоответчика, объясняющего, какую кнопку надо нажать, чтобы связаться сотделом по расследованию убийств, в трубке послышалось влажное натужноедыхание. Какого черта?..

— Алло!

— Фокус или покус? — раздался в трубке детский, но оченьстранный голос. Такой странный, что у Колли по коже побежали мурашки. — Понюхаймне ноги, а потом дай поесть чего-нибудь вкусненького. Не хочешь, дело твое,можешь понюхать мои трусы. — Тут говоривший громко расхохотался. И по голосу, ипо смеху чувствовалось, что нос у него забит.

— Кто это?

— Сюда больше не звони, парень. Тэк! В трубке оглушительнощелкнуло, так громко, что девушка услышала этот щелчок и вскрикнула. Щелкнулоне в телефоне, понял Энтрегьян. Гром. Она вскрикнула из-за грома. Но парень сдлинными волосами рванул к двери, словно у него вспыхнули волосы. Энтрегьянстоял с трубкой в руке, которая молчала точно так же, как и трубкателефона-автомата, а когда громкий звук повторился, он сразу понял, что это неудар грома, а выстрел.

Колли тоже бросился к двери.

8

Мэри Джексон ушла из бухгалтерской фирмы, где она работаланеполный день, не в два, а в одиннадцать. И поехала не в торговый центр “Наперекрестке”, а в отель “Колумб”. Там она встретилась с мужчиной, которогозвали Джин Мартин, и следующие три часа делала для него все, что может делатьженщина, разве что не подстригала ногти на ногах. А если бы он ее об этомпопросил, наверняка подстригла бы. Теперь она почти дома и выглядит (насколькоэто можно сказать, взглянув в зеркало заднего обзора) как всегда.., но ей надопобыстрее добраться до душа, до того, как Питер сможет присмотреться к ней. Инадо взять трусики из верхнего ящика, напомнила она себе, и бросить в грязноевместе с юбкой и блузой. Трусики, в которых она уехала утром, вернее, то, чтоот них осталось, валялись пол кроватью номера 203. Джин Мартин, волк в одеждебухгалтера, сорвал их с нее. О чудовище, он не пощадил бедную девушку.

Вопрос в том, что она делает. И что собирается делать. Мэрилюбила Питера все девять лет их совместной жизни, после выкидыша даже больше,чем до него, любила и сейчас. Любила, несмотря на то что ей уже хотелось быть сДжином, вытворять с ним такое, на что она никогда не решилась бы с Питером.Чувство вины морозило половину ее сознания, страсть поджаривала вторую, апосередине, в сжимающейся. Как шагреневая кожа, пограничной зоне, оставаласьздравомыслящая, остроумная, рациональная женщина, каковой Мэри всегда себя исчитала. У нее роман на стороне, парень, с которым она закрутила любовь, женат,она возвращается домой, возвращается к хорошему человеку, который ничего неподозревает (она знала, что не подозревает, молилась о том, что не подозревает,конечно, не подозревает, с чего ему подозревать), с голой задницей под юбкой,еще не отошедшая от гимнастики на кровати. Мэри так и не могла внятнообъяснить, как это началось и почему она хочет продолжения (у этого чертоваДжина Мартина в голове опилки, а не мозги, да только интересовала ее не его голова,плевать она хотела на его голову). И вообще, что же ей теперь делать? Мэри незнала. Наверняка ей было известно лишь одно, что и роднило ее с наркоманами:никогда больше она от этого не откажется. Просто сказать “нет”? Что заглупость!

По пути эти мысли хаотично мелькали у нее в голове, улиц онане замечала и надеялась на то, что Питера не будет дома, когда она приедет, чтоон пойдет в кафе съесть мороженое (а может, отправится на две недели в Санта-Феповидать мамочку, вот было бы хорошо, у нее появился бы шанс справиться с этойсексуальной лихорадкой). Мэри не обратила внимания на то, что небо потемнело,что многие машины на шоссе номер 290 едут с зажженными подфарниками, она неслышала грома, не видела молний. Остался вне поля ее зрения и желтый фургон,припарковавшийся на углу Медвежьей и Тополиной улиц, хотя Мэри проехала мимонего.