class="p1">Спустились в овраг. Поднялись наверх. Сумрак полярного дня позволял видеть в десятке шагов от себя. Хотя, если по сути, они пребывали в долгой полярной ночи. Но по часам сейчас был как раз день.

Тут и увидели место пиршества.

— Ёптыть! — выдохнул из груди Валька. — А вот и мерзавец-беглец. Глянь-ка, Андреич!

Бригадир уже сам видел место трагедии. Половина окоченевшего тела, припорошенная снегом, валялась в кругу вытоптанных следов. Кругом брызги крови в виде сосулек. Разорванный брезент с остатками чего-то… Оторванный фрагмент кисти левой руки.

Валька нагнулся, ковырнул носком сапога:

— Да. Левой. А правая где?

Обвел взглядом поляну. Вадим Строев держал ружье наготове.

Валька в три захода, по кругу, подобрал на снегу жалкие крохи, что могло пригодиться. И замер, радостно выкрикнув:

— А вот и спиртяга, Андреич!

Нагнулся. Извлек из мерзлого грунта жестянку. Потряс. Внутри булькнуло.

— Не замерз!

— Спирт не замерзает, братец мой.

— Я в восторге! Не все успел вылакать, собака! Видимо, волки не дали опомниться.

— Меня другое занимает, — обводя дулом ружья место пиршества, поделился начальник.

— За каким хреном он поперся сюда? Прямо в пасти волков?

— Именно так! Ну, положим, боялся нашей кары за убийство Семена. Положим, бежал без оглядки. Но он ведь должен был знать, что как раз здесь, в этих сугробах они поджидали свои жертвы.

— Ни хрена он не знал, бригадир. Я еще накануне заметил его безумный взгляд зверя. Помнишь, когда хоронили Гришу? Его взгляд мне уже тогда показался… безумным. А когда нашего друга, пустился в бега напролом, не разбирая дороги. Ружье-то забыл впопыхах, верно?

Потом уже с долей серьезности:

— Хлебнем за Семена. И за наших товарищей. А про эту падаль забудем.

И, собрав кое-что подходящее, двинулись дальше. Необходимо было как можно скорее выйти из снежной долины. По их подсчетам еще дня четыре предстояло идти в полном безлюдье. По белой пустыне. По безмолвию.

Что до Степана, как там его, Позднякова — оба полярника даже не похоронили останки. Бросили банку с запиской, что именно этот труп виновен в смерти их друга. Имя, фамилия — всё. Больше, формально, они о нем ничего не знали.

А когда покидали поляну, во тьму отступил силуэт альфа-самца.

Он наблюдал.

Глава 6. Валентин

Наше время.

Где-то в снегах Заполярья.

Восьмой день пробирались по тундре два уцелевших нефтяника. Восьмой день изнуряющего холода, без надежды хоть кого-нибудь встретить. Бригадир шел вперед, примечая ориентиры в сторону запада. Валька брел следом. День назад юный бурильщик едва не провалился в ледяную трещину. Зигзаг раскола был запорошен снегом, и Валька, отклонившись в сторону от следов идущего впереди бригадира, застрял ногой в изломе замерзшего грунта. Пришлось потратить почти три часа, чтобы вытащить бедолагу из ямы. Еще минута, и Валька бы скользнул вниз. Спасли веревки, которые Григорий когда-то нарезал из строп парашюта. Нарезал, когда был еще жив.

— Ну и понесло бы меня, ёптыть, в недра планеты, у-ух! — ошалело выкатив глаза, смотрел Валька в пропасть разлома, куда сыпались лавины снега. Еще не придя в себя от шока, он пытался шутить. Бригадир, прерывисто выдыхая остатки сил, повалился рядом. Земля под ногами мелко дрожала. Вниз ледяного раскола устремились фрагменты лишайника, мха, веток чахлых растений. Они долго лежали, отдуваясь, смотря счастливыми глазами в звездное небо.

— Пронесло! — выдавливал из себя Валька, бросая благодарный взгляд на лежащего рядом спасителя. Тот крупно дышал, хватая озябшим ртом морозные струи воздуха.

Это было ровно день назад.

Сейчас Вадим Андреевич Строев размышлял на ходу.

Больше недели назад произошла катастрофа борта 84, сгубившая вначале пилотов, а потом всю его группу. Петруха — славный парень, едва старше уцелевшего Вальки. Григорий — добродушный силач и атлет, прекрасный охотник. Семен — лучший помощник на всех бурильных установках и отец двух милых дочурок. И этот Степан, что примкнул к группе во время крушения. Сошедший с ума. О нем думать совсем не хотелось. Валик правду сказал — глаза у того были последнее время безумными. Источали ярость и гнев.

— Чего ты застрял, Валентин? — обернулся к младшему другу. — Забыл, как чуть не свалился в провал? По следу моему иди. По следу.

Тот никак не мог приспособиться к самодельным снегоступам. Спотыкался, увязал в снегу, ругался, на чем стоит свет.

— Ёптыть, Андреич… — пыхтел юный бурильщик. — Еще долго? Когда на ночлег остановимся?

— Терпи. Пока волки нас не преследуют, будем идти, сколько сможем.

— Вчера я тоже не видел. Может, отстали? Нашли другую добычу?

— Это не те волки, к которым привыкли люди — мы уже обсуждали. У их вожака какая-то странная цель.

— Ага. Обглодать половину и бросить.

— Я тоже теряюсь в догадках. Обычно волки, особенно стаей, сжирают все до костей. Будь то олень, кабан или даже одинокий тощий медведь. А эти неведомые нам твари отчего-то оставляют половины трупов. Как трофеи, что ли…

Мороз немного слабел. Светили в сумерках звезды. Вчера они прошли десять километров: по снегу, оврагам, сугробам. Сегодня наметили двенадцать, вот и шли, огибая чахлый кустарник. Осталась банка тушенки и пачка галет. Спас обоих песец. Пришлось израсходовать один патрон. Сейчас оставалось восемь. А сколько дней еще ходу? Где хоть какие-то признаки людского жилья? А голод терзал обоих друзей. Без промаху бригадир всадил заряд в юркого зверя. Песец, видимо, был уже стар, вот и поддался под выстрел. От грохота взлетели две куропатки. Остановившись вчера на ночлег, зажарили мясо. Костер согревал в снежной яме, прикрытой брезентом. Растапливали снег в котелке. От мороза и пара вся одежда стояла колом.

— Когда ж мы нормально помоемся? — чесал все конечности Валька. Потом вспоминал Петруху, на миг замолкая.

И вот снова в путь. По часам близился вечер. Здесь всегда одинаково. Одни снега и безмолвие.

Разожгли и сегодня костер. Нагрели воды. Разделили ломтики замерзшего мяса. Спустя пару минут оно уже шипело в углях. Аромат щекотал голодный желудок. Во фляге еще оставались глотки спирта.

— Что там у нас по маршруту? — кутаясь в брезент и мешок, спросил Строев. Спать хотелось отчаянно. Глаза слипались, а усталость свалила бы с ног любого быка.

Глазами сонливости Валька уставился в блокнот, где делал пометки.

— Судя по горизонту, Большой землей и не пахнет. Мы где-то сейчас в середине бескрайней мерзлоты. На полпути к любому населенному пункту.

— Это я знаю. Меня тревожит другое. Почему до сих пор мы не слышали гула винтов? Прошло восемь дней с момента крушения. Нас ищут по всему Заполярью — уж точно! Вертолет не достиг намеченной