торошение льдов. На главный барак, подминая бочки, бревна, ящики, двинулась пятиметровая гряда. Люди выбежали из палаток и в полном мраке бросились спасать драгоценные припасы. Внезапно яркое пламя озарило картину разрушения: вспыхнул ящик со спичками… Через час все утихло. Возле палаток неподвижно застыли нагромоздившиеся ледяные валы. Территорию лагеря прорезало много трещин. Аэродром сломан. Самолет Слепнева успели перетащить на относительно безопасное место.　

Льдина, верно служившая челюскинцам восемь недель, становится ненадежной. Нам надо торопиться; нечего успокаивать себя тем, что на Чукотке много самолетов.　

«Сталинград» идет в открытом океане при попутном ветре. За сутки прошли двести миль. Находимся на траверзе мыса Кроноцкого. Держим курс к Командорским островам. Льдов не видно».　

Как-то за ужином я разговорился с доктором Старокадомским о радио.　

— Разве можно сравнить нынешние плавания с походами «Таймыра» и «Вайгача»! — сказал Леонид Михайлович. — В те времена на морях Арктики работали лишь три-четыре радиостанции, да и то «искровки». Они открылись в начале первой мировой войны на Вайгаче, у Карских Ворот, у пролива Югорский Шар и на западном берегу Ямала. Потом построили еще станцию на острове Диксон. Все они могли обслуживать только корабли, плавающие в западной части Карского моря. Другие арктические области оставались без радиосвязи. Если судно зазимовало в устье Лены, то у экспедиции была только одна возможность подать о себе весть: отправить пешком или на собаках гонца за тысячу километров — в Якутск, откуда ходила конная почта до Иркутска.　

Мы вспоминали случаи из недавнего прошлого. Пятнадцать лет назад Амундсен совершал плавание на судне «Мод». В конце 1919 года экспедиция встала на зимовку у берега острова Айон, возле чукотского побережья. Амундсен хотел сообщить о себе в Норвегию и послал трех своих спутников в ближайший городок — Нижнеколымск. Они вернулись через три недели с неутешительной вестью: в Нижнеколымске нет ни радио, ни телеграфа, а в другом городе — Среднеколымске — радиостанция бездействует. Тогда Амундсен отправил гонцов в Анадырь. Первого декабря трое полярников тронулись в путь на санях. Продвигаясь вдоль побережья Чукотки, мимо мыса Дежнева, они не без труда добрались до Анадыря, где их ждали теле граммы для экспедиции «Мод». Послав сообщения в Норвегию, полярники отправились в обратную дорогу. Лишь в середине июня они вернулись на «Мод»; их путешествие заняло более полугода.　

Прошло лишь пятнадцать лет, но эти советские годы многое изменили в Арктике. Над ледяной пустыней и снежной тундрой невидимо несутся сигналы советских полярных радиостанций; их уже двадцать две — от Белого моря до Берингова пролива.　

Пять лет назад советский флаг взвился над полярной станцией бухты Тихая, в архипелаге Франца-Иосифа. За восьмидесятой параллелью возник самый северный поселок земного шара. Работают научные опорные пункты на мысе Желания — северной оконечности Новой Земли, на мысе Челюскин, на суровой Северной Земле.　

Четыре раза в сутки радиостанции Арктики передают в Москву результаты научных наблюдений и исследований. Наступление советской науки на Север не прерывается ни на один день.　

Оставляя справа по борту неясные в вечернем сумраке очертания отлогих берегов, «Сталинград» продолжает путь в океане. В судовой радиорубке дежурный, нагнув голову с наушниками, дописывает пятую или шестую страницу журнала телеграмм. Литвинов только что работал с Уэлленом; он «разгружал» Людмилу Шрадер. Эти тысячи слов, принятых с Чукотки, наши радисты передадут Владивостоку, откуда уэлленские телеграммы побегут по проводам в Москву, в Ленинград, во все концы страны.　

Проходим Командоры. На горизонте — остров Медный. За ним лежит невидимый нам остров Беринга. На этом холодном и неприветливом острове, в северной части Тихого океана, закончил свой жизненный путь Витус Беринг, прославленный арктический исследователь, морской офицер русской службы.　

Два века назад Петр I задумал смелое предприятие: проложить сквозь северные льды путь в Индию, Японию и Америку. По его приказу русские люди обследовали Камчатку и Курильские острова, добирались к берегам Северной Америки. Собственноручная инструкция Петра для экспедиции, начальником которой был Витус Беринг, гласила:　

«1. Надлежит на Камчатке или в другом там месте сделать один или два бота с палубами.　

2. На оных ботах (очевидно, пропущено слово «плыть». — Л. X.) возле земли, которая идет на Норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки.　

3. И для того искать, где оная сошлась с Америкою: и чтоб доехать до какого города Европейских владений или ежели увидят какой корабль Европейской, проведать от него, как оный куст (англ. «coast» — берег. — Л. X.) называют, и взять на письме и самим побывать на берегу и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды».　

Лишь спустя три года, в 1728 году, уже после смерти Петра, экспедиция Беринга добралась до пролива, разделяющего Новый и Старый Свет. Известно, что Беринг так и не выяснил, соединяется ли Азия с Америкой. Но история молча смирилась с очередной несправедливостью: пролив получил имя начальника экспедиции — Витуса Беринга, хотя еще за восемьдесят лет до него этот пролив, разделяющий два континента, открыли простые русские люди — предприимчивый промышленник Федот Алексеевич Попов, выходец из Холмогор, и отважный якутский казак Семен Дежнев.　

В те далекие годы многие тысячи русских людей, обуреваемые страстью первооткрывателей, бесстрашно шли на поиски «незнаемых народов» и новых земель для «государевых великих дел». Ничто не страшило их. После скитания по морю Семен Дежнев достиг берега южнее Анадырского залива. Он поставил на Анадыре острог и прожил здесь двенадцать лет. Память об его подвиге сохранили челобитные, открытые в переписке Якутского воеводства спустя многие годы. Географы поставили имя смелого казака рядом с командором Берингом: имя Дежнева носит северо-восточный мыс Чукотского полуострова.　

Через четыре года после плавания Беринга, в 1732 году, подштурман Иван Федоров и геодезист Михаил Гвоздев прошли от Камчатки до Берингова пролива. Иван Федоров был первым русским человеком, который вступил на острова Большой и Малый Диомид. Он был и первым мореплавателем, увидевшим как западный, так и восточный берега Берингова пролива.　

Витус Беринг в это время находился в Петербурге: еще несколько лет потребовалось для снаряжения новой экспедиции, известной под именем Великой Северной. Ее отряды обследовали огромные пространства северно-сибирского побережья — от Печоры до Берингова пролива, Камчатку, острова на севере Тихого океана, Курильскую гряду и открыли морской путь в Японию и на Аляску. Эта экспедиция, продолжавшаяся десять лет, по праву относится к выдающимся предприятиям своего времени.　

Тяжелые условия плавания к берегам «Нордной Америки» изнурили Беринга. Девятнадцатого декабря 1741 года он скончался на маленьком острове