– Ага, – растерянно сказал Джордж. Он обернулся к Мозесу, но тот просто пожал плечами, и Джордж решил сымпровизировать: – Геро, пожалуйста, скажи ребятам, что, поскольку я с Той Стороны, мой мыслепоток пока что несовместим с их потоками. Мне надо обновиться и перезагрузиться – и тогда я с радостью обменяюсь с ними мыслями!

– О! – сказала Геро. – Прекрасно! Сейчас я им это подумаю.

И действительно, через несколько минут те же дети снова подбежали к Геро, на этот раз сияя улыбками. Они с жалостью погладили Джорджа, словно старого приблудного пса, и побежали обратно.

– Они такие тихие… – сказал Джордж. Если бы тут сейчас были его сестрёнки, подумал он, шуму было бы как на футбольном стадионе.

– Тихие? Ты что?! – воскликнула Геро.

– Но они же молчат! Они вообще не издают никаких звуков!

– Ха! – сказала Геро. – Ты же не получаешь их потоков! Считай, что тебе повезло, а то бы ты ни мгновения не знал покоя.

– А как вы их получаете, эти потоки? – с любопытством спросил Джордж.

– Через встроенный в голову чип, конечно! Как же ещё? – сказала Геро.

Больцмановский Мозес деликатно кашлянул.

– Куда мы всё-таки направляемся? – спросил он. – Каков пункт назначения?

– Мы, – ответила Геро, обводя жестом себя и остальных детей, – направляемся домой. А у вас, выходит, нету дома…

– У меня был дом. В старом Фоксбридже, – грустно сказал Джордж. Увидит ли он ещё когда-нибудь свой дом, подумал он. И свою семью…

Геро непонимающе нахмурилась.

– Почему ты всё время говоришь о старом Фоксбридже? – спросила она озадаченно. – Почему не говоришь о Той Стороне? И что вы намерены делать?

– Мы не знаем, – весело ответил Мозес. – А что, есть предложения? Пока что мы всего-навсего один бездомный робот и один такой же мальчик.

Тут в разговор вступил Эмпирей.

– Я только что получил обновление от твоего ментора! – объявил он. – Джордж и его робот будут поселены у нас дома до тех пор, пока им не будет предоставлено другое жилое помещение!

Геро явно удивилась, но и обрадовалась:

– Ой, Эмпи! У меня ещё никогда не гостил никто из друзей.

– Что, совсем никогда? – спросил Джордж.

Они с Анни торчали друг у друга дома часами и даже целыми днями с тех самых пор, как познакомились.

– В Эдеме дружеские отношения устроены иначе, – тактично заметил робот Эмпирей. – Однако ментор Геро велит передать вам, что вы оба приглашены.

– Спасибо, – сказал Мозес.

Джордж промолчал. Тогда Мозес ткнул его в бок.

– Ой! Спасибо, – исправился Джордж и, не удержавшись, спросил не без подозрительности: – А ментор – это кто?

– Это мой личный руководитель, – чётко выговорила Геро.

– В смысле мама? Или папа? – спросил Джордж.

– Что такое «мама или папа»? – удивилась она и тут же испуганно добавила: – Это не вопрос!

– Мама и папа – это родители, – сказал Джордж.

Геро смотрела на него непонимающе.

– Родители – это те, кто… ну, те, у кого ты родилась, – объяснил Джордж как сумел.

– Родилась?.. – неуверенно выговорила Геро.

– В Эдеме, – сказал Эмпирей, – дети вылупляются на свет из одобренного и утверждённого генетического материала. Ментор Геро – один из доноров такого материала. Отборный генетический материал развивается затем в Пузыре в идеальных условиях под постоянным наблюдением роботов во избежание изъянов, вызываемых человеческим воспитанием. Геро вылупилась девять дампов Солнца назад. Почти девять.

Джордж представил своих родителей, своих любимых, смешных, чуточку – да не такую уж и чуточку! – чудаковатых маму и папу. Любые изъяны, вызванные их воспитанием, он предпочёл бы няньке-роботу.

– А это со всеми детьми так? – спросил он.

– Нет, – сказал Эмпирей. – Детей по-прежнему можно производить на свет и прежним, старомодным способом, но Эдем готовится объявить этот метод размножения вне закона – как слишком ненадёжный. – Робот кашлянул, словно смутившись. – И о нём вообще не рассказывают детям, которые, как Геро, воспитываются в Пузыре.

Джордж решил сменить тему.

– А что делает этот твой ментор? – спросил он у Геро.

– Ой, менторы – это тоска, – призналась она. – Вечно они тебя отчитывают, только и разговоров, что о питании и об оценках, и они собирают все сведения о твоей успеваемости, чтобы выяснить, поступаешь ли ты в Чудо-Академию. В общем, всё это немного напрягает.

– А ты поступаешь? – спросил Джордж. – Ну, в смысле, в эту Академию.

– Конечно! – воскликнула Геро, но голос у неё был не очень уверенный. – Я знаю, что на этот раз точно поступлю. Осталось всего несколько дней, потом подсчитают все баллы, и каждый узнáет, поступил он или нет. Не знаю, почему меня не взяли в прошлый раз, но сейчас, в этот дамп Солнца, я очень, очень старалась. И я просто обязана поступить… – Лицо у неё сделалось тревожное, но потом просветлело. – Эмпи говорит, что у меня очень хорошие оценки и меня точно примут.

– А как ты узнáешь, приняли или нет? – спросил Джордж. – Через мыслепоток?

– Ну а как же ещё? – сказала Геро. – Сначала информацию получают менторы. Так надо, чтобы они всё подготовили для перевода тебя в Чудо. Это суперпотрясающее место. Там так круто!

– Могу себе вообразить, – сказал Джордж из вежливости.

– Ох, нет, так нельзя говорить. Нам не разрешают ничего воображать.

– Но что же плохого в воображении? – вступил в разговор Больцмановский Мозес. – Ведь это же базовая функция человеческого мозга – и одна из причин, по которым мы, роботы, никогда не научимся дублировать природные способности людей!

– Просто не надо, вот и всё, – сказала Геро. – В Эдеме воображать не принято. Мы так не делаем.

– А где находится Чудо-Академия? – спросил Джордж, снова меняя тему.

– Далеко, в сотнях дампометров от Эдема, – сказала Геро. – Точное место остаётся тайной, пока туда не попадёшь.

– А дети из Пузыря, которые поступают в Академию, – они потом приезжают сюда? Ну типа домой на каникулы?

– М-м-м… нет, – с грустью ответила Геро. – Мне очень нравились те ребята из Пузыря, которые поступили в Чудо. Они были моими лучшими друзьями. Мы всё время обменивались мыслепотоками – и всегда были на одной волне! А потом им всем пришлось уехать, и я осталась тут одна среди малышей… – Она вздохнула. – Не знаю, почему я должна оставаться в Пузыре до тех пор, пока мне не исполнится целых девять дампов Солнца… Может быть, потому, что я никак не могу удержаться от вопросов. Так говорит ментор.

У Джорджа тем временем тоже назрел вопрос: