Первый муж. Это любопытно. Сколько же их у Танечки?Семнадцать? Она совершенно не производила впечатления женщины, идущей у мужиковнарасхват. Но я тут же вспомнил, какое гипнотизирующее воздействие оказывает наменя ее низкий звучный голос. И вспомнил острое ощущение волнующейженственности, исходящее от нее… Черт ее знает, эту Татьяну, может, она ивправду пользуется успехом. Не у всех же эталоном служит фигура МаргаритыМезенцевой.

– А сколько у вас всего мужей?

– Два. Первый и второй. Может быть, через полтора-два годабудет и третий.

– Вы так загодя можете планировать? – удивилсяя. – А вдруг за полтора-два года он вам надоест?

– Но я же сказала: может быть. И потом, я его еще невстретила.

– Еще не встретили, но уже уверены, что за полтора-два годаэто произойдет? Вы ясновидящая?

– Ни за что. Я очень практичная. И знаю, что мой временнойлимит увлеченности не превышает шести-восьми месяцев. Потом, если за это времяне возникают теплые дружеские отношения, наступает логический конец.

– А если возникают?

– Тогда я выхожу замуж. Во всяком случае, два раза я этотфокус проделала.

Она снова засмеялась и отпила коньяк. Ее полная обнаженнаярука была прямо перед моими глазами, и я увидел, что кожа у нее очень гладкая.Мне захотелось дотронуться до нее, чтобы выяснить, какая она на ощупь –атласная или бархатистая.

– Как же вы все успеваете – и следствие, и книги, и замужвыходить? Кстати, вы много книг написали?

– Восемь. Сейчас пишу девятую. А что касается всегоостального, то у меня есть Ирочка, вот она и следит, чтобы я все успевала.

– Ирочка? Ваша подруга вам бескорыстно служит? –съязвил я, поскольку в женскую дружбу после шести лет жизни с Ритой верилвесьма слабо.

– Ирочка – сестра моего первого мужа. Он, видите ли, решилстроить свой бизнес в Канаде, ну я и отпустила его на все четыре стороны. Мызаключили джентльменское соглашение: нашу большую квартиру делить при разводене стали, он оставил ее мне, а поскольку первоначальный капитал ему все-такибыл нужен, он прибавил к тому, что у него было, деньги за квартиру, в которойжила Ира. Ира переехала ко мне на правах моего секретаря и экономки. И мнеудобно, и все довольны. Она за мной ходит не хуже няньки. Все свои гонорары закниги я откладываю, чтобы скопить на квартиру для Иры, если она решитотделиться от меня. Поэтому и пишу так много.

– Получается, Ирочка работает вашей домработницей, а вы заэто покупаете ей квартиру?

– Ну, примерно. Она создает мне условия, чтобы я могласпокойно зарабатывать деньги. Без нее я писала бы по одной книге в год, тольково время отпуска.

– Здорово вы устроились. А если она захочет замуж?

– Да пусть выходит. Квартира огромная, все поместимся, и ясо своим мужем, и она со своим. Но хозяйство все равно будет на ней.

– Вы и в самом деле практичная, – сказал яодобрительно, хотя в глубине души не мог справиться с удивлением. Обычно втаких парах, какую Татьяна составляла со своей хорошенькой подругой, болеекрасивая девушка играла главную роль, а другая, менее привлекательная, затоболее умная, была как бы при ней. Здесь все оказалось наоборот.

Из телевизора донеслись знакомые звуки, сопровождающиезаставку к информационной программе. Я заказал себе еще выпивку и повернулсяпоудобнее, чтобы послушать новости. Переговоры в Чечне… Заседаниеправительства… Дума в первом чтении приняла закон…

– Открывшийся два дня назад кинофестиваль «Золотой орел» быломрачен трагедией, – услышал я голос диктора. – Сегодня ночью в своемгостиничном номере была убита популярная актриса Ольга Доренко, известная пофильмам «Любовница героя», «Прошлое во мраке», «Армейская жена». Ведетсяследствие.

На экране в это время появилась фотография Ольги в траурнойрамке.

– Значит, вот она какая, – тихо произнеслаТатьяна. – А я ни одного фильма с ее участием не видела. Я за последниетри года ни разу в кино не была.

– А телевизор? – удивился я. – Все эти фильмыпоказывали по телевизору, кроме «Армейской жены».

– За этим следит Ирочка, у меня времени нет. Она начинаетсмотреть и сама решает, нужно звать меня или нет. Приходится выбирать междуфильмами и работой.

– Похоже, без своей Ирочки вы пропадете.

– Пропаду, – согласилась Татьяна.

Из телевизора снова донеслись сообщения о Боснийскомконфликте, о повышении цен на энергоносители… Внезапно диктор поднес к ухутрубку стоящего перед ним телефона.

– Только что мы получили новое сообщение скинофестиваля, – произнес он каким-то странным голосом. – Произошлаеще одна трагедия. Наш корреспондент на фестивале сообщает, что сегодня около22 часов от руки неизвестных преступников погибла актриса Людмила Довжук.Организаторы фестиваля в ближайшие часы примут решение о том, продолжать лиработу или в связи с чрезвычайными обстоятельствами закрыть фестиваль, перенесяего на другое время.

Я непроизвольно вцепился в руку Татьяны. Люська! Краем глазая увидел, что оба оператора, журналист и тип, похожий на Руслана, вскочили сосвоих мест и ринулись к выходу.

– Вы со мной пойдете? – спросил я Татьяну, даже несчитая нужным объяснять, куда именно. Сама должна понимать.

– Обязательно.

Она подняла свою рюмку и одним глотком допила коньяк.

– Пошли, – сказала она, ловко слезая с высокогостула. – У вас стратегия есть?

– Какая стратегия?

– Поведения там, куда мы идем. Вы уже решили, как себявести?

– На месте сориентируюсь, – бросил я через плечо,протискиваясь к выходу.

Мы вышли на улицу, где после душного бара показалосьпрохладно почти до озноба. Я взял Татьяну под руку и быстро повел ее в сторонугостиницы.

– Так не годится, Владислав, – говорила она, чутьзадыхаясь от быстрой ходьбы. – Я не люблю экспромты. Все, что можно, нужнопланировать заранее. Что мы будем там делать? Изображать зевак? Или играть впрофессионалов? Что будете делать вы? Что делать мне?

– Танечка, я ничего не знаю. Придем – увидим. Если я сразунайду Лисицына, одна картина, если нет – другая.

– А если вы встретите свою жену? Я для нее кто? Соседка подому? Следователь из Питера? Случайная знакомая?

– Вы – моя женщина. Любовница. Вас это не оскорбляет?

– Зачем вы так, Владислав. Вы хотите ее обидеть?

– Она не обидчивая. Танечка, не забивайте себе голову всякойерундой. Как выйдет – так и выйдет.

Она замолчала и всю дальнейшую дорогу не произнесла нислова. Но я был уверен, что она меня не одобряет.