— Согласна… Вероятно, это одна из причин, почему я обратилана них внимание. Я заметила, как она строит ему глазки, а потом встала как ни вчем не бывало и ушла, оставив мужчину за столиком. Я удивилась. А черезнеделю-другую я опять их увидела, пару дней назад — опять, вот уж четвертый разони мне здесь попадаются.

Несколько секунд я изучал Мэйби, потом сказал:

— Теперь о том, как вы задумали произвести на менявпечатление…

— Ну, Дональд… Зачем, по-вашему, я согласилась пообедатьвместе?

— Затем, что была голодна.

— Нет, потому, что я видела вас раньше и вы произвели наменя впечатление.

— Когда это вы меня встречали?

— В «Шашлыках у Мастерса» на Седьмой улице. Вы обедали свесьма внушительной женщиной, она пыталась командовать и все время выходила изсебя. Она слишком стара, чтоб быть вашей… Дональд, что вы в ней нашли?!

— Вы имели счастье лицезреть Берту Кул, моего деловогосподвижника.

— Ах, вот оно что!

— Именно так!

— Она вас любит!

— Что вы! Ненавидит.

— Она вас не ненавидит, Дональд. Вы ей импонируете, она васуважает, и в глубине души даже побаивается.

— Быть может, — согласился я равнодушно.

Мэйби придирчиво разглядывала меня.

— Раз я вам помогла, не поможете ли и вы мне?

— Чем?

— Подыскать новую работу.

— Что плохого в нынешней?

— Управляющий.

— Почему просто не попросить о переводе?

— Боюсь.

— Чего?

— Ну, это причинит ему ужасную боль… Ну, не знаю.

Боюсь, он будет препятствовать моему переходу. Он…

Я его боюсь.

— Он на самом деле влюблен в вас?

— Влюблен. На какой-то безумный пуританский лад.

— Хорошо, — сказал я. — Буду иметь вас в виду. Но назад вконтору не повезу. Меня ждут кое-какие делишки.

— Пройдусь пешком. Разъезжая с вами так близко от работы, ясильно рискую. Если бы он увидал нас вместе…

Ну, это обидело бы его. А мне не хотелось бы его обижать.

— Послушайте, Мэйби, — сказал я. — Исключим раз и навсегдасценические эффекты. Неужто всю двою жизнь вы будете подстраивать под возможныеобиды управляющего?

— Нет. Как раз по этой причине я и хочу куда-нибудь перейти.

— Назовите свою фамилию.

— Хайнс.

— И объясните, почему вы так жеманничали, когда я задавалвопросы?

— Хотела заинтриговать вас, Дональд. Хотела познакомиться…Волновалась из-за той дамы, с которой вас видела. Не была уверена, что стоит…

— А сейчас уверена?

— Вы нравитесь мне, Дональд. Едва вы заговорили, голова уменя пошла кругом. Небось и сами заметили.

А управляющий — так уж точно. Не зря ведь разъярился. — Онапосмотрела на часы: — Мне надо вернуться на работу минута в минуту.

— Времени еще вполне достаточно, чтоб ответить на кое-какиевопросы. Я так и не уяснил себе, честную ли вы ведете игру.

— Честную, Дональд. Клянусь, честную. О чем вы хотитеспросить?

— Вопросы простые. Не захочется отвечать — не надо.

Но если будете — только правду.

— Буду говорить правду, Дональд. Клянусь.

Глядя ей прямо в глаза, я внезапно спросил:

— Ваш управляющий, о котором столько разговоров, онприставал к вам?

Ресницы ее дрогнули, глаза ушли в сторону, потом опятьпоглядели прямо в мои.

— Да.

— Вплоть до нижних этажей?

— Да.

— Потому его и боитесь?

— Да.

— Совсем другой разговор, — заключил я.

— О, Дональд, зачем надо принуждать меня к таким признаниям?Так нечестно. Вам не следовало выуживать… Если его жена узнает…

— Раз мы договорились стать друзьями, вы должны соблюдатьправила игры.

— Дональд, я… Что-то в вас есть такое… Вы меня пугаете.

— Прекрасно!

— Что тут прекрасного?

— Будете говорить правду.

— Я была абсолютно правдива. Боже мой, вы подкрались прямокак змея…

Дама, соседствовавшая с приметным господином, завершилатрапезу, поднялась, не удостоив его взглядом, и направилась к кассе.

— А сейчас, Мэйби, я вас покину, — сказал я, отодвигая свой стул,погладил ее по плечу и скатился по лестнице вниз.

Касса находилась вне поля зрения Бернис. До этого рубежа ядобежал, когда интересующая меня дама брала сдачу.

Оплатив свой чек, я очутился на улице как раз вовремя, чтобызаметить, что она повернула налево и пересекла мостовую.

Я следовал за нею в тридцати — сорока футах, не заботясь,знает она об этом или нет.

Походка у нее была что надо. С плавным покачиванием и безсуетливого вихляния. Словно улица была не улицей, а плавательным бассейном, иона ритмично рассекала телом воду.

Вскоре нас обогнала машина. Это был «олдсмобил», а за рулем— мужчина, сидевший рядом с дамой в кафетерии.

Он не подал виду, что видит ее, и она не посмотрела емувслед. В моем сознании автоматически отпечатался номер: ИВИ—114.

Дама прошла еще два квартала до автобусной остановки. Мысели в автобус вместе. И так же вместе вышли в Верхнем городе, близ какого-тоофиса.

На данном этапе игра в кошки-мышки не имела смысла. Онамогла меня запомнить. И все-таки, когда она вошла в лифт, я тоже вошел.

Она оглядела меня, я ответил тем же. Она сказала лифтеру:«Седьмой», а когда я точно эхо повторил:

«Седьмой», скромно отвела глаза, как и подобает женщине,которую незнакомый мужчина в лифте окидывает хищным взглядом.

На седьмом этаже она вышла и устремилась вдоль бесконечногокоридора. Я — за ней. Она не могла не слышать моих шагов за спиной, не могла непонимать, что я ее преследую. Но даже не обернулась.

На двухстворчатой двери значилось: «Герберт ДжейсонДаулинг». А чуть ниже — «Компания Даулинга» с перечислением ее функций и услуг.