– Я вас обожаю! – кричала девчонка.

На лице Глафиры появилось выражение глубокогоудовлетворения.

– Ах, как меня достали фанаты, – прочирикала она,томно закатывая глаза. – Митя, нашарь там диск.

Шофер услужливо протянул ей пластмассовую коробочку. Глафирабыстро расписалась на вкладыше и сунула диск фанатке.

– Ой, – зашлась та в восторге, – ой!..

Но тут радостное выражение вдруг стало сползать с лицадевчонки.

– Глафира, – прочитала она медленно, –Глафира и группа «Сладкий кусочек». Это вы?

– Ну да, – пожала плечами певица, – а ты когождала?

– Я думала, вы Марина Хлебникова, – расстроенносообщила девчонка, – я от нее фанатею, прямо дрожу, как голос услышу.

– Говорили же тебе, что это не она, – послышалсяиз толпы хриплый писк, – Хлебникова-то темненькая, маленькая, всегда накаблуках, глаза у нее огромные. А эта словно мышь белая!

Глафира посинела, потом выхватила у растерянной фанаткидиск, швырнула его на асфальт, раздавила ножкой, обутой в замшевую туфельку, и,не говоря ни слова, ринулась в салон. Я кинулась за ней.

Мы очутились в просторном холле, обставленном как гостиная вгареме. Повсюду ковры, мягкие, заваленные подушками диваны, низкие кресла,столики, пуфики…

Глафира обвалилась на оттоманку и с чувством произнесла:

– Козлы! Ослы! Суки!

– Глашенька, солнышко, – донеслось из глубиныпомещения, и на середину комнаты выскочило существо в розовых брюках состразами и кислотно-лимонной блузке с обильной вышивкой, – моя кисонька,дай поцелую, чмок, чмок, чмок.

Я с интересом смотрела на видение. Это мужчина или женщина?По голосу не поймешь – он довольно высокий, но хриплый. Длинные волосы явностали кудрявыми от химической завивки, да и ярко-рыжий цвет они, скорей всего,имеют не от природы. Глаза подведены синей тушью, руки украшены звенящимибраслетами. Ага, это дама. Но тут мой взгляд переместился ниже. Но, простите,где же вторичные половые признаки? Никаких намеков на бюст подтошнотно-лимонной блузкой не наблюдалось. Следовательно, это парень. Но тут язаметила, что щиколотка мужика украшена цепочкой, а из сандалий высовываютсяпальцы с ногтями, накрашенными лаком интенсивно-синего цвета. Все же этоженщина. Впрочем… обувь без каблука и, похоже, размера сорок третьего, никак неменьше.

– Лися, – заорала Глафира, – это ужасно!

– Кто обидел мою кисоньку? – всплеснуло рукамисущество.

– Меня спутали с Хлебниковой, – принялась рыдатьГлаша. – Козлы! Уроды!

Существо стало утешать певичку, я, никем не замеченная,робко жалась в углу. Лися! Опять непонятно: он или она?

Через несколько минут в «гареме» появилось несколькодевушек, одетых в розовые халатики. Приседая и кланяясь, они повели Глафиру вглубь помещения.

– Люди – сволочи, – кричало ей вслед созданиенепонятного пола, – как они могли тебя спутать?! Тебя! Суперстар!Мегазвезду! Впрочем, признаю, я виноват! Ошибся!

Я вздохнула, оно – мужчина, ну кто бы мог подумать!

– Фатально лажанулся, – визжал Лися, –следует капитально менять имидж! Может, рискнем, дуся? Ну, решайся.

Глафира притормозила:

– А Свин?

– Мы же можем назад раскрутиться, – сообщилстилист, – давай пойдем на компромисс. Я тебя делаю так, как вижу, а потоммы зовем Свина и смотрим на его морду лица. Ну же, лапа, не дрожи! Вспомнилучше, что с Асей произошло? Народ стены крушит, а мы всего-то цвет волосподправили! Давай, давай, иди голову мыть! Мегасуперстар! Ты лучшая! Вау! Самаяклассная! О-о-о!

Глафира ушла, стая розовых девочек побежала за ней.По-прежнему не замечая меня, Лися вынул мобильный и другим, совершеннонормальным голосом сказал:

– Анечка, извини, Глафира приехала. Да, маловероятно.Она тут надолго зависнет. Прикинь, ее сейчас при входе в салон спутали сХлебниковой. И теперь эта звездища, Глашка, полагает, что, покрасившись вдругой цвет, она станет еще звездее. Просто цирк! Отчего им в голову неприходит, что надо просто хорошо петь, а не выть три ноты? Не в прическе-тодело! Знаю, знаю, извини, дорогая, депрессуха у меня, народа нет, шоу-биз поперк Маркову, он теперь вроде первый, а я с горы съезжаю. Ладно, пойду Глафируобхаживать, кошку драную. Целую, милая. Ой, погоди, промурлыкай мнекакой-нибудь Глафирин хит, чтобы я изобразил фаната. Как? «Ты меня не хватайногами»? О боже, что только не поют!

Хлопнув крышечкой, он засунул телефон в карман, откашлялся ипропел:

– Ты-ы-ы меня-а не-е хватай нога-а-а-ами!

Потом покачал головой.

– Жуть черная! Ты-ы меня-а не-е хватай нога-а-а-ами!Бегу, звезда моя, тороплюсь. Слушай, эта песня просто вау! Ты-ы ме-еня-а нехва-а-атай нога-ами! Обожаю ее!

Распевая во все горло, Лися скользнул в боковую дверь. Явышла из-за колонны и села на диван. Чем больше нахожусь рядом с Глафирой, темменьше нравится мне ее окружение. Интересно, кем я была в другой жизни?

– Хотите кофе или чаю, – тихо спросила вошедшая вприемную женщина, – вы сопровождаете Глафиру?

Я кивнула:

– Не помешаю, если присяду тут?

– Что вы, – улыбнулась женщина, – меня Лизазовут, а вас как величать?

Я растерялась. Таня? Настя? На какое имя принесет мне паспортСвин? Ну кто бы мог подумать, что на простой вопрос: «Как вас зовут?» – я несумею сразу дать ответ.

– Можно взять журнал? – я быстро перевела разговорна другую тему.

– Конечно, – кивнула Лиза, – но они оченьстарые. Хотите принесу поновей? Мы их в парикмахерской кладем.

– Нет, нет, эти тоже подойдут.

– Да они за позапрошлый год, – улыбнуласьЛиза, – давно выбросить пора, только все недосуг.

– Ерунда, мне без разницы!

– Кофе желаете?

– Вам нетрудно?

– Это моя работа, – улыбнулась Лиза, – сосливками?

– Лучше чай с лимоном, кстати, меня Таней зовут!

– Сию секунду, – кивнула Лиза и ушла.

Я стала вяло перелистывать яркие страницы. В головевертелось неотвязно: Настя Звягинцева… Настя… Неужели это я! Настя Звягинцева!