– Аську сюда, – рвал и метал Максимов, – ващеофигела!

– Андрюш, – робко пискнул кто-то сбоку, –катастрофа.

Максимов резко повернулся.

– Нет, только не говорите, что она обкурилась. Впрочем,тащите ее сюда в любом состоянии, лишь бы на ногах держалась, дрянь.

– Аська только что звонила, – обморочным голосомзакончил человек, – она не придет.

– Что? – неожиданно спокойно переспросилМаксимов. – Не придет? С какой стати? Я же видел красотку полчаса назад.

– Ее плохо встретили, – умирающим тоном завершилтот же тип, – гримерку дали на двоих, ну Аська и уехала!

Большие глаза Максимова стали просто бездонными. Он обвелприсутствующих гневным взором. Все, даже Сеня, примолкли. Трансвеститы, словноиспуганные дети, сбились в кучу.

– Та-ак, – протянул Максимов, – уехала!Интересное дело, ах она…

Следующие пару секунд из накрашенного рта певца сыпалисьодни непечатные выражения. Тем временем музыка на сцене гремела снова и снова,балет танцевал, зрители подпевали.

– И что мне делать? – взвизгнул Максимов.

Его глаза пробежались по замершим актерам, остановились нагруппе перепуганных трансвеститов…

– Ну-ка, – рявкнул Андрей, выдергивая самогонизкорослого парня, – тебя как зовут?

– Миша, – робко ответил тот и качнул большимисерьгами, – вообще-то я Анжелика Французская, а так Миша.

– Миша, Маша, каша, параша! – заоралМаксимов. – Плевать сто раз, двигай на сцену, петь будем дуэтом!

Миша – Анжелика побледнел так, что его лицо, покрытоесантиметровым слоем грима, стало похоже на белую маску с красными пятнами.

– Э… Андрей Сергеевич, – в ужасе забормоталон, – но я того… слов не знаю… и ваще… петь-то не могу, вот пляшу хорошо,а с песнями беда…

– Эка печаль, – не сдался Максимов, выталкиваянесчастного трансвестита на подмостки, где балет лихо отплясывал джигу, –Аська, можно подумать, поет! Рот разевай и двигайся, остальное пучком будет. Тымне поможешь, я тебе!

В полной панике Миша попытался притормозить каблукамиогромных сверкающих босоножек, но сильный Максимов легко сломил сопротивление.В мгновение ока он вылетел на сцену, таща за собой существо в парчовой юбчонке.

– У-у-у, – завопил зал.

Я разинув рот наблюдала за происходящим из-за кулис.

– Моя любовь всегда с тобой, – понеслось изогромных динамиков…

Очевидно, Миша обладал определенными актерскими задатками,потому что он взял микрофон и стал усиленно двигать губами.

«Она меня повсюду греет», – полетел над залом чистыйженский голос.

Я усмехнулась. Хороший текст, однако. Интересно, в какихместах особенно сильно согревает амур?

Максимов вытянул вперед левую руку, Миша кинулся к нему изамер. Секунду, пока над залом гремела только музыка, парочка с выражениемневероятной нежности глядела друг на друга. Затем, обнявшись, певцы принялиськружиться, их голоса, сладко-мармеладные, липкие, словно бумажка для ловли мух,опутывали присутствующих.

– И никогда ни ты, ни я жить не сумеем без себя, ты –это я, а я – это ты, и в жизни нашей есть место мечты, одной мечты, где я и ты…

У меня защипало в носу. Господи, как красиво-то! Вот этолюбовь! Ей-богу, позавидовать можно! Такие молодые, счастливые…

Продолжая нежно сжимать друг друга в объятиях, «Ромео» и«Джульетта» докрутились до кулис. Я едва сдерживала рыдания, глядя навозвышенно-счастливое выражение лиц парочки. Зал принялся орать от восторга.

Андрей и Миша влетели за сцену.

– Фу, – скривился Максимов, – что за пакостьюты облился! Меня чуть не стошнило! Несет, словно из мусорного бачка, сладкойгнилью!

Я опять разинула рот. Господи, куда же подевалась любовь? Налице певца сейчас было выражение брезгливости, смешанной с недоумением. –Так дезодорантом, – робко ответил трансвестит.

– Имей в виду, Паша… – грозно начал Максимов.

– Я Миша, – осторожно поправил звезду юноша.

– Однофигственно, – отмахнулся Максимов, –так вот, немедленно смени брызгалку, иначе меня в следующий раз стошнит!

– Следующий раз, – эхом повторил Миша, – вымне предлагаете у вас работать?

– А ты не понял? – скривился Максимов. – Эй,кто-нибудь, поправьте мне грим, живо! Именно со мной, или не хочешь?

– Я… о… да, да, да! – заорал Миша.

Певец усмехнулся:

– Пошли, козлы орут!

– Ма-кси-мов! Ма-кси-мов! – скандировала публика.

Андрей схватил Мишу за руку, парочка побежала на сцену. Ятолько диву давалась метаморфозе, произошедшей с обоими. Максимов лучилсялюбовью, у Миши с лица пропало выражение описавшегося котенка, в его глазахсветилось безграничное счастье.

– Вот так люди карьеру за пять минут делают, –послышался чей-то издевательский голос. – Жил себе Мишка никому неизвестный, тряс резиновым бюстом, потом оказался в нужный час под рукой убарина – и все, он суперстар!

Я скосила глаза влево и увидела цинично ухмыляющуюся Ирину.Она подмигнула мне.

– Исторический момент. Из Андрюшки, конечно, певец какиз табуретки зеркало, но он мальчик благодарный, теперь Мишутка в шоколаде. Да,вот оно счастье-то! Впрочем, Андрюша давно подумывал о смене имиджа, просек,наш котик, что песенка про то, как мальчик девочку любил, несовременно звучит.Вот два мальчишечки – это интересней…

– Вечно ты гадости говоришь, – зло оборвала ИринуГлафира, – и пишешь один понос!

– Только правду, мой котик! – пропела Ира. –Нравится вам это или нет, пишу лишь одну страшную истину и никогда не лгу.

– Как бы не так, – покраснела Глафира, –брехло!

– Я? – вскинула брови Ирина.

– Ты!

– Я ни одного слова лжи не опубликовала!

– Ха! Написала, что я силикон вставила!

– Так ведь это правда.

– Нет!

– А вот и да!

– Нет!!!