С горя я решила лечь спать. Вот тут и зазвонил телефон.«Максим», — подумала я, соображая, включить автоответчик или не стоит. Влюбом случае муж все равно приедет, чтобы лично убедиться в том, дома я илинет, так что хитрить не имело смысла. Я сняла трубку и без намека на любезностьсказала:

— Слушаю.

— Привет. — Голос звучал хрипловато: то ли мужчинабыл простужен, то ли просто взволнован.

— Привет, — растерялась я, но тут же взяла себя вруки и спросила:

— Кто вы?

— Какая разница, ты все равно меня не знаешь.

— В таком случае всего доброго, — отрезала я,собравшись повесить трубку, но он вдруг попросил:

— Пожалуйста, подожди… — причем голос звучал так, чтоотказать я не смогла и трубку не повесила. — Что-нибудь случилось? —помедлив, спросил он.

— В каком смысле? То есть что вы имеете в виду?

— У тебя жалюзи опущены…

Я хлопнулась в кресло от неожиданной догадки, отдышалась,прикрыв трубку ладонью, и сурово спросила:

— Так это вы?..

— Я, — очень просто ответил он.

— Вот что… не знаю вашего имени, впрочем, не имеетзначения. Я хочу, чтобы вы знали: вы совершили бесчестный поступок. Этоотвратительно. Это черт знает что такое. Мне рассказала соседка, что загнусности у вас здесь творятся. Не смейте мне звонить и писать не смейте, не тоя нажалуюсь мужу, он известный человек в городе, он вас…

— Я знаю, — вздохнул тип на том концепровода. — Он меня превратит в лягушку. Точно?

— Ну, в общем, да…

— Что гнусного в том, чтобы постоять у окна…

— Прекратите, — рассвирепела я. — И несчитайте меня идиоткой. Ваши деньги у меня, скажите, куда их отправить?

— Можешь их просто выбросить, — посоветовал он,вздохнул и попросил:

— Подойди к окну, пожалуйста… Очень прошу.

— Нет, это даже странно, — возмутилась я. — Явам как будто бы все объяснила…

— Просто подойди к окну, что в этом плохого? И этосовсем не трудно. Так ведь?

Тут я кое-что сообразила, нахмурилась и выпалила:

— Но вы не можете звонить, то есть не можете вы звонитьиз тюрьмы?

— Могу, — порадовал он.

— Такого не бывает, — разозлилась я. — Выменя дурачите. Это вообще глупость какая-то и дурацкий розыгрыш.

— Это не глупость, — сообщил он, голос приобрелстранное звучание, я бы сказала: он завораживал. — Если бы ты знала, чегомне стоил этот звонок… Я неделю тебя не видел. А здесь один день тянет надесять. Извини за эти деньги. И подойди к окну, пожалуйста.

— Сейчас подойти? — кашлянув, спросила я.

— Нет, через полчаса.

— Ваши окна напротив, то есть я хотела сказать…

— Примерно так, — хохотнул он. — Тебя зовутАня?

— А это совершенно не ваше дело, — рассвирепела я,но тут же устыдилась и добавила спокойнее:

— Я подойду к окну, если вы пообещаете, что прекратитевсе это, то есть что с подобной просьбой обращаетесь в последний раз.

— Не люблю я обещания, ты уж извини. А этот высокийпарень твой муж?

— Муж, — ответила я. — А откуда… — Господи,сколько же времени этот тип следил за мной, а я, совершенно не обращая вниманияна окна, то есть на отсутствие на них плотных штор, жила себе как ни в чем небывало…

— Симпатичный, — заявил мой собеседник, в трубкена мгновение возник еще чей-то голос, и он торопливо со мной простился,скороговоркой попросив:

— Через полчаса, ладно?

Я повесила трубку и уставилась на Ромео, он вильнул хвостом,а потом залез под стол и больше не показывался, между прочим, правильно сделал.

А я позвонила Максиму.

— Ты вернулся? — поинтересовалась я для приличия испросила:

— Скажи, а из тюрьмы можно позвонить?

— В каком смысле? — растерялся муж. — Вбуквальном.

— Что-то я не понимаю…

— Чего ж не понять? К примеру, меня посадили в тюрьму.Я могу позвонить?

— Кому?

— Хотя бы тебе?

— О господи… Что ты натворила? Что за странные мысли?

— Я ничего не натворила, я просто пытаюсь узнать, можноли позвонить из тюрьмы, а ты начинаешь спрашивать всякие глупости…

— По-моему, это ты спрашиваешь глупости. И почему этовообще пришло тебе в голову? Немедленно расскажи, что случилось… Ты дома? Ясейчас приеду.

«Черт знает что такое!» — швырнув трубку, в сердцах подумалая.

Максим появился где-то через полчаса, я в это время как разстояла у кухонного окна, так что ему пришлось немного понервничать. Он долгозвонил, а потом принялся стучать в дверь, и я пошла открывать, пока он неразбудил весь подъезд. Максим влетел в квартиру, вцепился в мои плечи испросил:

— Все в порядке?

— Ты же видишь, — нахмурилась я, опомнилась иопустила жалюзи.

Мой странный интерес к тюрьме не давал мужу покоя, несколькораз он подозрительно таращился на стену, а еще чаще на меня, хмурился иприставал с вопросами. Потом очень сурово заявил:

— Тебе здесь не место. Сначала чуть не сожрали Ромео, атеперь ты задаешь странные вопросы. Тебе кто-нибудь звонил? — помедлив,добавил он. А я подняла брови:

— Из тюрьмы?

— Не делай из меня идиота, почему-то этот вопрос пришелтебе в голову?

— В мою голову иногда приходят очень странные мысли.