С этим муж вынужден был согласиться, но все равно призадумалсяи все чаще и настойчивее стал повторять, что я должна переехать, то естьвернуться в наш дом. Если честно, я и сама об этом подумывала, но тут произошлонечто такое, что с возвращением пришлось повременить.Шел двадцать четвертыйдень с того памятного звонка по телефону, я собиралась отдохнуть в Турции, нопотеряла загранпаспорт, пока его выправляли, к Максиму приехал двоюродный братиз Германии. Отпускать меня на отдых одну муж не хотел, и перед родственникомбыло неудобно, в общем, поездку отложили, и мы по этому поводу немногоповздорили. Я целую неделю жила у Лильки, на звонки не отвечала и, так как быласильно расстроена, забыла о дате, на которую был назначен наш развод. Максим онем тоже не вспомнил, и это меня очень разозлило. Хождение по инстанциям комухочешь испортит настроение, а про меня и говорить нечего. Все складывалосьпросто из рук вон плохо, Лилька допекала с работой, мама советовала немедленновернуться к мужу, и я сбежала на свою квартиру, чтобы никого из них не видеть ине слышать. Так как погода стояла скверная, шли дожди и столбик термометра неподнимался выше пятнадцати градусов, я запаслась провизией, купила пятьлюбовных романов, десять детективов и намертво засела в доме.Затворничестводействовало на меня самым благотворным образом: я жила в ладу со всем миром, аглавное, сама с собой. Существовало лишь одно неудобство. Надо было гулять сРомео, следовательно, покидать жилище и встречаться с людьми. Чтобы до минимумасократить это общение, мы выходили очень поздно, когда двор пустел. Я садиласьна скамейку и ждала, когда Ромео надоест общаться с природой. Ромео не любилдожди, поэтому много спал и прогуливался с заметной неохотой. В общем, мыпрекрасно понимали друг друга.

В тот вечер разразилась настоящая гроза, молния сверкала так,что хотелось забраться под одеяло и не высовывать оттуда носа. Дождь бил вокно, а в комнате стало так темно, что свет пришлось включить в шесть часоввечера.

Ближе к десяти дождь чуть приутих, меня клонило в сон, нотут заволновался Ромео, и мы решили с ним немного пройтись.Двор был совершеннопуст, даже машин на стоянке не было, мы шлепали с Ромео по лужам, онпосматривал на меня, а я улыбалась. Возникло чувство, что во всем миресуществуют только он и я, и это в те минуты казалось приятным.

Мы дошли до кладбища и, свернув, преодолели еще несколькокварталов. Не только мне, но и Ромео не хотелось возвращаться домой. Капли помоему зонту застучали чаще и настойчивее, вновь начался ливень, и мы бросилисьдомой со всех ног, причем, я хохоча, а пес жалобно поскуливая. Дома я вымылаРомео и сама полежала в горячей воде, затем мы выпили по стакану теплого молокаи легли спать. Ромео мгновенно заснул и начал похрапывать, я блаженно вздохнулаи выключила настольную лампу.Мне снилось море и белые яхты, сквозь этотсказочный сон до меня отчетливо доносилось тихое поскуливание. Ужасно нехотелось просыпаться, но пришлось.Я открыла глаза и тихонько позвала:

— Ромео…

Затем села в постели. Пса в ногах не было, я позвала громче,и он откликнулся, высунул нос из-под кровати, стыдливо потупив глазки.

— Что ты там делаешь? — удивилась я и попробовалаего вернуть на законное место, раз уж у меня хорошее настроение.

Пес заскулил громче и жалостливее, но из-под кровати невылез.

— Ну и сиди там, — обиделась я. — И невздумай меня разбудить, запру в ванной.

Я устроилась поудобнее, натянула одеяло по самые уши, и тут…Шорох, легкий ветерок, словно открылась дверь. Ромео жалобно всхлипнул, а явдруг испугалась. Сердце запрыгало в ребрах, спина похолодела, а волосы вроде бывстали дыбом. «Что за чушь? — попробовала я урезонить себя. — Я неверю в привидения, а если этот мерзавец не прекратит скулить, в самом делезапру его в ванной».

— Ромео, — позвала я, но почему-то шепотом, потомприподнялась, осторожно повернулась и замерла, выпучив глаза. Рядом с постельюкто-то стоял, точнее, сидел на полу. Говорю «кто-то», потому что в первоемгновение в темноте, да еще с перепугу, я не поняла, что за чертовщинапроисходит, лишь почувствовала: совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрахот моего лица, кто-то есть. Я даже чувствовала дыхание и смутно различалаочертание головы. — Это что еще за глупость такая?! — собравшись ссилами, крикнула я и протянула руку, чтобы включить лампу. Теплая ладонь леглана мои пальцы, и мужской голос тихо попросил:

— Пожалуйста, не включай свет.

«Вот это да», — мысленно ахнув, я дважды моргнула, апотом попыталась разглядеть лицо человека напротив, потому что голос я узналасразу. Хрипловатый, точно мужчина был простужен, но звучал он нежно и даже умоляюще,должно быть, поэтому я перестала бояться и разозлилась на Ромео, который,забившись под кровать, продолжал жалобно скулить.

— Прекрати сейчас же и вылезай оттуда, простоневероятно, что ты такой трус.

— Как его зовут? — спросил мужчина.

— Ромео, — ответила я и добавила:

— Если вам не трудно, подайте мне халат.

Халат он подал, для этого ему пришлось подняться и сделатьнесколько шагов в сторону кресла. По тому, как он двигался, я сделала вывод,что мужчина, должно быть, молодой, и сосредоточилась на его лице, изо всех силпытаясь хоть что-то разглядеть.

— Это вы? — на всякий случай поинтересовалась я,надев халат.

— Я, — он вроде бы улыбнулся.

— И как вы считаете, это нормально, вот так, срединочи, без приглашения заявиться сюда, напугав до смерти мою собаку?

— Чего уж тут нормального, — вздохнул он. —Но у меня вроде нет другого выхода.

— Что за выход вы имеете в виду? — подняла яброви.

— Видишь ли, я сегодня уезжаю… далеко. И мне хотелосьпопрощаться.

— Со мной? — несказанно удивилась я.

— С тобой.

— Даже не знаю, что на это ответить. Но если это такважно для вас, хорошо, прощайте. И не забудьте запереть входную дверь, ключи увас, наверное, с собой, раз вы смогли войти.Он ничего не ответил, взял моюладонь и легонько сжал. Глаза понемногу привыкли к темноте, и теперь я смутноразличала его лицо. Парень сидел на полу, привалившись спиной к тумбочке, исмотрел на меня.

— И долго вы будете прощаться? — нахмурилась я.

— Ты очень красивая, — заявил он в ответ.

— Должно быть, зрение у вас будто у кошки, я вот ничегоне вижу.

— Можно включить лампу, — заметил он. — Ноэто опасно, наверняка обратят внимание…