Я уехала домой, а тетя Аня, которой неразрешили сопровождать дядю Антона в больницу, пошла на кухню и сделала то,чего практически никогда не делала ранее: налила себе стакан коньяка и выпилаего одним глотком. Алкоголь моментально замутил разум дамы, редко употребляющейспиртное, и тетя Аня решила прилечь. Она пошла в спальню, а потом, очевидно,услышала звонок в дверь. Спустилась вниз и распахнула створку.

На симпатичном половике, украшенном надписью«welcome», стоял… Роберто.

Тетя Аня икнула, захлопнула дверь, затем вновьоткрыла ее, потерла глаза… но мерзкое чучело не исчезло. Оно не было плодомвоображения или миражем – крокодил стоял на пороге. Анна Семеновна заорала иупала.

Домработница, вернувшись домой, растерялась.Вместо того, чтобы помочь Анне Семеновне, Лара бросилась внутрь особняка,крича:

– Люди, помогите!

Милка на тот момент, обпившись валерьянкой,мирно спала в своей комнате. В общем, подруге пришлось пережить еще одинстресс. С трудом вернувшись в действительность, она кинулась к двери, увиделараспростертую маму, а на пороге чучело Роберто. И тут у моей бывшейодноклассницы сдали нервы. Она, правда, сумела вызвать «Скорую помощь», нопотом впала в истерику и стала звонить мне. Затем Мила унеслась в свою спальнюи заперлась там. А Лариса, оставшись одна, в панике металась по дому, непонимая, что делать.

Я на секунду онемела, потом спросила:

– Тетю Аню куда увезли? Ты записала номербольницы?

– А никто не приезжал, – всхлипнулаЛара.

– Как? Врачи до сих пор не прибыли повызову? – испугалась я. – Где же тетя Аня?

– У входа она, – пролепеталаЛариса. – Как свалилась, так и осталась лежать. Мне ее не поднять, оченьтяжело!

– Но в прихожей пусто, – тихосказала я.

А про себя подумала: бедная Лариса, похоже, удомработницы начались глюки. Хотя это объяснимо – у любого, даже самогоздорового человека съедет крыша от того, что происходит сейчас в особнякеКаркиных. Наверное, у горничной случился приступ амнезии, она попросту непомнит, как медики унесли на носилках несчастную тетю Аню.

– Так Анна Семеновна у второговхода, – вдруг сказала Лара, – у того, который в сад ведет. Звонокраздался оттуда. А я, как из супермаркета приехала, пошла в кладовку продуктыраскладывать, ну и увидела…

Я вздрогнула.

– Ты хочешь сказать, что хозяйка вот уженесколько часов лежит на полу?

Лариса кивнула и прошептала:

– Да. Пыталась дать ей воды, не пьет,мимо рта течет, на вопросы не отвечает, а тело никак не приподнять, слишкомтяжелое.

Я ринулась в коридор, уже на бегу выкрикиваяуказания домработнице:

– Немедленно звони в «Скорую» и скажи:«Если не примчитесь через пять минут, подадим в суд за неоказание помощи». Всевызовы фиксируются. Напомни им, что машину ждешь уже черт-те сколько времени!

Лара ойкнула и вытащила из кармана фартукатрубку.

– Здрассти… – услышала я за спиной еезадыхающийся голосок. – «Скорая»? Ой, ща, в столовую пойду, тут глючит…

Причитая и охая, Лариса повернула наперекрестке коридоров влево, а я шмыгнула направо. Толкнула дверь, в которуюбыло вставлено непрозрачное, словно покрытое инеем стекло, и сразу увидела тетюАню, лежащую на чисто вымытом, из светло-бежевой плитки полу. Рядом валяласьразбитая дыня – очевидно, Лариса от испуга уронила купленную «колхозницу».

С первого взгляда стало понятно – женщине уженичем помочь нельзя.

С трудом сдерживая истерическую дрожь, яприсела около тела и позвала:

– Тетя Аня! Это я, Вилка! Не узнаетеменя? Ну ответьте, пожалуйста!

Каркина молчала, ее глаза, не мигая, смотрелина красивый фонарик из темно-синего стекла, который дядя Антон привез изИталии. Рот тети Ани был полуоткрыт, правая рука самым неестественным образомзавернулась за тело.

Цепляясь за стену, я встала и побрела встоловую.

– Уже едут… – захлебываясь, затараторила Лариса,высовываясь из кухни. – Говорят, хоть сто раз в суд ходите, ничего неполучится – не было вызова! Вилка, может, ей кофе отнести?

– Кому? – безнадежно осведомилась я.

– Так Анне Семеновне…

– Не надо, – ответила я. –Постой, что значит – вызова не было?

Лариса пожала плечами.

– Уверяют, никто от нас не звонил, ясейчас вроде как в первый раз обратилась.

– Ну это им с рук не сойдет! –обозлилась я. – Попрошу Олега, пусть через телефонную станцию выяснит. Вотсволочи! Ты можешь припомнить, когда звонила врачам?

– Две минуты назад.

– А в первый раз?

– Две минуты назад, – тоном роботазаявила Лариса.

– Кто вызывал «Скорую» раньше? –упорствовала я.

– Не знаю. Наверное, Мила.

– Где, кстати, она? – опомниласья. – Почему вниз не спускается?

– Понятия не имею, – прошепталаЛариса. – Ой-ой-ой! Вилка, а чего с ней?

– Прекрати истерику! – рявкнулая. – От воплей ничего не изменится. Пошли.

– Куда?

– В спальню, к Милке.

– Ни за что, – отчеканила Лариса и юркнулав кухню. – Сама иди, – донеслось оттуда через секунду, – боюсь!

Мне тоже стало страшно. Но мысль о том, что уподруги мог случиться сердечный приступ, прибавила сил. Преодолевая ужас, япобежала вверх по ступенькам, без стука распахнула дверь и, увидав на кроватинеподвижное тело, заорала:

– Мила!

Подруга никак не отреагировала на вопль. Яподскочила к помпезному ложу на резных ножках и перевела дух – Милка крепкоспала, на тумбочке маячила пустая бутылка из-под коньяка.

Примерно через час в доме Каркиных сновасуетилось много народа. Тело Анны Семеновны увезли, Милку не стали трогать.