Комната геофизиков была большой, просторной. В ней стояло два стола. Большой стол был застелен плотной розовой бумагой, на нем лежали книги по геофизике, две батарейки «Сатурн» и перекидной календарь.

— Это стол Шарыкина? — спросил Рябинин у лейтенанта Захарова.

— Так точно.

Капитан пролистал «Промысловую геофизику» Дахнова, поглядел на забранные толстыми решетками окна.

— А это место — Березниковой, — с готовностью пояснил Захаров, вытирая носовым платком лысину. Лейтенант чувствовал себя виноватым перед капитаном (да и не только перед ним!) и старался во всем ему угодить — вчера Рябинин «потрошил» его, как говорится, по всем статьям. И поделом: в Н-ской экспедиции орудует агент иностранной разведки и под носом у Захарова фотографирует геологическую документацию! Куда же смотрит охрана?

Рябинин прошелся взглядом по большой черной готовальне на столике Березниковой, по логарифмической линейке и железному транспортиру, по выстроившимся в ряд флаконам с разноцветной тушью. Аккуратная девушка...

В углу комнаты стоял какой-то продолговатый предмет, похожий на большой ящик, он был покрыт чехлом из черного ситца.

— Что это? — поинтересовался капитан.

— Самодельный светокопировальный станок... На нем геофизики «синькуют» каротажные диаграммы... — Захаров с предупредительностью откинул черный чехол. — Детище Шарыкина...

Рябинин долго осматривал станок... Ничего особенного в нем не было. Обыкновенный сосновый ящик. Сверху лежит выгнутый в виде мостика плексиглас, его покрывает толстый, грубый брезент, устланный для утяжеления пластинами свинца. Внутри ящика — восемь мощных люминесцентных трубок, по две на каждой стенке.

— Как часто геофизики «синькуют» каротажные диаграммы на этом станке? — спросил Рябинин.

— В конце каждого месяца.

Капитан потрогал люминесцентные трубки, осмотрел зачем-то пол под станком. Еще раз провел ладонью по гладкому, прозрачному мостику из плексигласа и снова покрыл станок черным чехлом. Вскинув голову, ткнул пальцем в потолок:

— Над геофизиками — кто?

— Начальник экспедиции Боголюбов. Его второй кабинет находится как раз над этой комнатой.

— А внизу что?

— Внизу, товарищ капитан, котельная.

Рябинин подошел к столу Березниковой, снова повернулся к Захарову... Скорее всего, где-то здесь или поблизости кроется тайна фотографирования «Иксом» каротажных диаграмм. Пока он, капитан, уверен лишь в одном: снимки сделаны в конторе, с «калек»... Но где именно?

— Вы знакомы с технологией «синькования» каротажных диаграмм?

— Так точно. Это входит в компетенцию спецчасти... — отозвался лейтенант. — Процесс этот несложен...

— Расскажите.

— Пожалуйста... Предназначенные для «синькования» кальки каротажных диаграмм кладут на плексигласовый мостик, покрывают светочувствительной бумагой, а сверху устилают брезентом со свинцовыми пластинами, чтоб «кальки» плотнее были прижаты к плексигласу. После этих манипуляций накидывают на станок чехол и включают на некоторое время освещение. Бумагу вскоре забирают — и в аммиачную камеру. Через пятнадцать минут «синьки» готовы...

— Понятно...

— Как же ему удалось сфотографировать, товарищ капитан? Где я допустил оплошность? Когда?.. Надо было, наверно, держать в конторе не два охранника, а четыре...

— Сейчас, лейтенант, поздно об этом говорить. Время повернуть вспять невозможно. Но выводы... вам следует сделать. Очень серьезные выводы!

— Я уже сделал... — тихо ответил Захаров.

Капитан внимательно взглянул на лейтенанта, но сказать — ничего не сказал. Побыв еще некоторое время в комнате геофизиков, он поднялся к начальнику экспедиции.

Дел было невпроворот, и Боголюбов остался сегодня после работы. Чтобы не мешать начальнику экспедиции, капитан прошел в смежную комнату... Здесь он вытащил из внутреннего кармана пиджака фотоснимки каротажных диаграмм и снова принялся изучать их под лупой... Пока сомнений не вызывало лишь одно: вражеский разведчик фотографировал где-то здесь, в конторе. Кому легче всего это сделать? Очевидно, тому, кто непосредственно связан с каротажем, то есть геофизикам — Шарыкину, Березниковой, Завьялову, Тополевскому... Предположим самое худшее: кто-то из этих четверых — агент иностранной разведки. Но тогда зачем бы он фотографировал каротажные диаграммы? Ведь конечной целью для агента является подсчет с помощью геологической карты месторождения запасов редких металлов, а такая карта, как говорит Боголюбов, у геофизиков есть, и они часто ею пользуются, когда обрабатывают каротажные диаграммы. На кой же бес вражескому разведчику усложнять дело, терять попусту время? Зачем составлять геологическую карту по каротажным диаграммам, если можно сфотографировать ее — уже готовую — и дело с концом? Не-ет, тут что-то не то. Если бы агентом иностранной разведки был кто-то из геофизиков, он бы, пожалуй, избрал второй вариант — фотографирование уже готовой карты, — это наиболее логичный путь... Но если не геофизики, то кто же тогда? Надо подумать... В конторе к геофизикам в комнату никто из посторонних не заходит, кроме Боголюбова и Никулина. Начальник экспедиции и секретарь партбюро — надежные, проверенные люди. Они, значит, тоже отпадают. А между тем, каротажные диаграммы были сфотографированы... Кто же это сделал, кто?.. «Дифференциальное уравнение в частных производных», — сказал бы по этому поводу любящий говорить математическими терминами майор Тищенко... Где же искать отправную точку решения этого уравнения?.. Шарыкин, Завьялов... Тополевский, Березникова... Неужели, черт подери, я в своих рассуждениях допускаю где-то ошибку? Но где же, где?

Рябинин вздохнул, прошелся по комнате. Что же получается: геофизики вне подозрений? Нет, такой вывод делать пока рано. Вражеский разведчик — умный, хитрый человек. Недооценивать его нельзя. Он тоже, пожалуй, знает о том, что геофизикам проще всего фотографировать уже готовую карту, а не составлять ее по каротажным диаграммам. И если предположить, что враг — среди геофизиков (эта версия тоже имеет право на существование!), тогда он нарочно может избрать второй путь получения геологической карты, чтобы снять с себя подозрение. Но не слишком ли это громоздко? Не усложняю ли я дело? Может, все гораздо проще?..

Капитан долго еще разглядывал под лупой фотоснимки каротажных диаграмм, тасовал...

Поздно ночью из дому Рябинин связался по коротковолновому передатчику с Никоновым. Тот сообщал, что проведенная в лаборатории областного управления госбезопасности геологическая экспертиза грунта, взятого в тех местах, где неизвестный человек оставил отпечатки своих сапог, установила следующее: по минералогическому составу данный грунт весьма пестр. Кроме глинистых частиц и крупинок кварца, в нем были обнаружены желтые зернышки минерала аурипигмента и красные зернышки минерала реальгара. Принимавший участие в экспертизе кандидат геолого-минералогических наук, главный инженер геологоуправления Синихин считает, что крупинки этих минералов были принесены в Н-ск откуда-то со стороны. Подобных веществ при проведении изысканий для строительства автомагистрали Т. — Н-ск установлено не было...

Таковы были сообщения о результатах экспертизы.

Рябинин откинулся на спинку стула. Откуда же все-таки попали в Н-ск крупинки реальгара и аурипигмента? А может, он