Дрогнула под ногами земля. Кто-то дикозакричал рядом. Дмитрий обернулся. Кричала жена Игоря Ивановича, глядя, какгараж, ставший могилой ее мужа, медленно схлопывается, будто карточный домик.

Бог ты мой! Да ведь там только что былиребята! Минутой раньше – и…

– Землетрясение! – завопил кто-то.

Люди, оказавшиеся у гаражей, в паникебросились врассыпную. Но земля больше не дрожала, и мутно-красное облакомедленно оседало, обнажая уродливые очертания разрушенной «свечи».

– Газ! – выдохнул стоявший рядом сДмитрием Юра Разумихин и крикнул: – Ребята, ЧС! Доктор, останешься, Андрей сним, остальные в машину! Дайте связь с базой, с аварийной горгаза!

Дмитрий сорвался с места. Большой красно-белыйавтобус МЧС уже взревывал мотором, разворачиваясь.

– Газ, конечно, газ! – с ненавистьюбормотал Юра, плюхаясь на сиденье рядом с Дмитрием. – Понаделалиевроремонтов, руки бы поотрубал этим мастерам!

Да уж… Мало того, что хозяева норовятнемыслимым образом изогнуть и спрятать трубы газа и замаскироватьвентиляцию, – в квартире появляется газосварочный аппарат с баллонами. Акто с ним работает, какой мастер, – неведомо, как неведомо и то, с похмельястарается человек или на трезвую голову. Эти евроремонты, по мнению Разумихина,с которым от всей души соглашался Дмитрий, были минами замедленного действия, азаложниками неумехи-минера становились все соседи. И хуже всего то, что в нашевремя газовикам не пройти с профилактическим осмотром по квартирам. Мой дом –моя крепость! Но вот одна из таких крепостей уже сдалась незримому врагу…

Автобус спасателей ткнулся в обочину.Приехали. Слава богу хотя бы за то, что дежурная бригада аварийно-спасательногоотряда оказалась рядом! Выскакивая, Дмитрий услышал вдали призрачный стон,который с каждым мгновением становился все громче и громче, перерастая взаливистый вой.

– Пожарные, – кивнул Разумихин. –Молодцы, тоже быстро сработали.

– Молодец у нас один, а они умницы, –бросил Серега, который очень ревниво относился к злоупотреблению своейфамилией. – Да их часть здесь буквально в двух шагах стоит! К тому же невижу, чтобы что-нибудь горело…

И на какое-то время все замолкли, ошеломленноразглядывая остатки того, что еще совсем недавно Разумихин назвал «единственнымприличным зданием».

Ударная волна смела большинство квартир повертикали, и они осыпались вниз. Перекрытия этажей сложились бесформеннойкучей. Кое-где торчали остатки стен, кое-где виднелось содержимое комнат, не доконца разрушенных взрывом, но в основном от дома осталась лишь бесформеннаягруда битого камня.

Дмитрия больно резанула неуместная мысль: какжалко, убого, бедно выглядят сейчас вещи, которые несколько минут назадукрашали быт своих хозяев, а для кого-то вообще были смыслом жизни. Надвоеразрезанный осколком бетонной плиты громадный, роскошный черный холодильник;двуспальная кровать, вставшая дыбом; с виду целехонький небольшой моноблок;платье, почему-то очень длинное, может быть вечернее, вольно раскинувшееся наостове стены, словно его нарочно повесили туда для просушки… Неизвестно, какимоно было раньше: въевшаяся кирпичная пыль придала ему жутко-красный оттенок. Уног Дмитрия шелестела страницами чистая, нетронутая книжка: какие-то занавесочки,салфеточки, кружавчики, схемы из точечек и палочек – пособие по вязанию, чтоли? И – резким, болезненным толчком в сердце – из-под обломков стены торчитчто-то похожее на крюк. Запорошенное кирпичной пылью, изломанное, особеннострашное в своей неестественной неподвижности и непринадлежности к миру живых…

– Рука, там рука! – воскликнул СерегаМолодец.

И Разумихин кивнул:

– Вижу. Давай вперед. Ребята, работаем поживым!

Молодец и еще двое с лопатами и гидравлическимирезаками двинулись к завалу. Дмитрий подавил желание присоединиться: осталсярядом с Разумихиным, внимательно оглядывая развалины.

То, что возвышалось над грудой обломков,трудно было назвать даже частью дома. Сразу было видно, что сохранить неудастся ничего – придется разрушать до конца. Дом погиб… но некоторыеперекрытия каким-то чудом остались висеть. Балки, арматура, клубки проводовторчали на разной высоте.

Затрещал зуммер радиотелефона Разумихина.

– Аварийщики сообщают: электричество, газ,вода отключены, можно работать, – сказал он Дмитрию, продолжаяслушать. – Что? Гаражи мешают? А начальник ЧС еще не прибыл?.. Ладно, кактолько он у вас там появится, скажите наше мнение: порезать все эти железяки ктой самой матери… Чем-чем?! Бензорезами мы это очень быстро устроим… Жаловатьсябудут? Да если мы хоть одного из хозяев этих железок живым вытащим, ему вряд либудет до гаража!.. Ну хорошо, а пожарные могут сюда протянуть шланги с улицы? Унас пока не горит, но мало ли! И «Скорую» давайте, ребята уже началиоткапывать… Конечно, вручную, в какую же еще? Ну, до связи!

Разумихин выключил рацию. Его светлыенебольшие усы жестко встопорщились. Когда Разумихин злился, он напоминалсвирепого камышового кота, только глаза у этого кота были голубые.

– Ты представляешь? – сказалвозмущенно. – Гаражи мешают просунуться пожарным и крану. Бульдозеру тожене пройти. Мы втиснулись – и все. Ну, достали меня сегодня эти гаражи!

– Да я понял, – кивнул Дмитрий, скользянапряженным взглядом по остаткам дома. – Конечно, ты прав, надо резать…

И осекся, сдвигая с лица щиток. Показалось илив самом деле вон там, на уровне пятого этажа, мелькнуло сквозь завесу пыличто-то похожее на человеческую фигуру? Или это крестообразная балка, застрявшаяв проеме двери? Да, часть стены удержалась, но с обеих сторон от нее –пропасти, – как там мог зацепиться человек?!

– Точно! – указал вверх Разумихин. –Ну, бывают же чудеса! Дима, погоди. Надо расчистить подступы. А то ухнет все –не опомнишься.