Так вот – когда-то Самурай был таким же, каквсе другие люди, а потому мог со всей ответственностью заявить: этих обычныхлюдей, а их больше семидесяти процентов человечества, иногда посещают такиемысли, что всем им можно было бы вышку дать или пожизненный срок, учитываянынешнюю моду на отмену смертной казни. Конечно, если бы существовала практикакарать за мысли… Каждый человек, особенно поживший, пострадавший, особеннонесправедливо обиженный, хоть раз да убил в своих мыслях. Или украл. Илипредал. Поимел, наконец, не принадлежащую ему женщину, а то и не одну. Тоженичего страшного, особенно насчет убийства. В конце концов, что такое война,как не вид заказного убийства? Это если мыслить мировыми категориями, а толькоими, считал Самурай, и нужно мыслить, если не хочешь ощущать себя тварьюдрожащей или песчинкой какого-нибудь вселенского урагана. Он любил читатьДостоевского и хорошую фантастику. Это помогало смотреть на жизнь свысока,парить над ней, потому что, если тащиться по ее наезженной колее, навсегдаостанешься тем, кому на спину лепят мишень: натуральную или воображаемую.Останешься потенциальным «кабаном»!

Если Самурай о чем-нибудь всерьез и жалел всвоей жизни, то лишь о том, что не встретил Асю раньше, чем завязался с «НимбЛТД». Работа оставляла мало времени для общения с семьей, а он хотел бы никогдас ней не расставаться. И еще он хотел иметь возможность отдавать Асе все, чтозаработал. Он хотел приходить домой, как любой нормальный мужик, швырять настол пачку денег – хорошую зарплату, видеть радость в глазах жены… Ну да, апотом клянчить на кружку пива? Хотя у Аси клянчить бы не пришлось, она была неиз тех, кто перекрывает мужику кислород. Но все случилось так, как случилось. Ивстретились они с Асей уже после того, как обратного хода для Самурая не было,уйти из фирмы он уже не мог. Да и не хотел. Привык к работе, привык, чего грехатаить, к деньгам. Сначала к большим. Потом – к очень большим…

В том городке, где жила его семья, людисуществовали без зарплаты по полгода, иногда дольше. Как жили? Зачем каждыйдень раным-рано ходили на работу? Он хотел бы перевезти своих оттуда… не вМоскву, конечно, зачем им жить в этом аду, к тому же лучше на всякий случай неприближаться к «месту работы» Самурая, – а в красивый, благополучный, неслишком шумный город. Но его теща, Асина мама, была тяжело больна икатегорически отказывалась умереть в любом другом месте, кроме своего дома исвоего города. Ася не смела спорить с матерью. Пошла против ее воли только разв жизни – когда на другой день после знакомства стала женой Самурая, и, хоть ине жалела об этом, но, будучи послушной дочерью, иногда терзалась угрызениямисовести. Ася рождена была слушаться – сначала мать, потом и мужа. Она умела любитьтак, как только и нужно любить: не за что-то, а вопреки. Потому что родителейне выбирают, а суженый – это судьба. О муже она знала только то, что он самсчитал нужным ей говорить. Да, работает в Москве, в секретной оборонной фирме.Да, получает неплохо, но тоже считает, что, живя среди нищих, не следуеткичиться крепким достатком. Да, бывает дома лишь наездами, ну так и что,некоторые вон выходят за капитанов дальнего плавания или сезонных рабочих, погоду своих не видят, и ничего, живут. Такая уж у нее, Аси, судьба. Не самаяплохая!

Интересно, думал иногда Самурай, какие быглаза стали у Аси, если бы она узнала о его банковском счете в роскошномгородке Женеве, где побывать ему довелось лишь единожды? Или о тайнике – он,как всякий исконно русский, не обремененный западными новациями человек, верилтолько баксам, запрятанным в тайник. Если бы Ася увидела это… Какую квартируможно было бы купить! Какую машину! Вернее, машины, квартиры… да что – какиедома! Как одеться! Ведь Ася редкостная красавица, а в обрамлении всех этих…бижутерий, так сказать, вообще засверкала бы, затмив метелок, на которых вволюнасмотрелся в Москве Самурай. Частенько те, кого он убирал, появлялись вобществе умопомрачительно разряженных девчонок или теток, любовниц или жен. Ини одна из этих девок или дамочек, которых потом Самурай видел орущими,визжащими, потерявшими весь свой лоск, иногда забрызганными чужойкровью, – ни одна даже в подметки не годилась его жене. Хотя бы потому,что ни одна даже попытки не делала помочь своему мужу и любовнику, которыйтолько что надувался важностью рядом с ней, а потом – шпок! – и валяется,как лопнувший пузырь. Все они норовили оказаться как можно дальше от убитого,отталкивали от себя безжизненное тело… Да что говорить о них, Самурай отлично помнилдокументальные кадры, облетевшие мир: легендарная красотка, жена заокеанскогопрезидента, в панике ползет по длинному багажнику лимузина, на заднем сиденьекоторого валяется ее только что застреленный муж…

А вот Ася его ни в какой ситуации не бросилабы, Самурай это знал доподлинно. Она одна умела разгонять тьму, которая послекаждого дела так и клубилась за его плечами…

Клубилась, чего уж скрывать от себя-то! Нет,Самурай относился к своему делу философски и, по большому счету, любил его, но,когда человек умирает, его душа еще какое-то время тащится за тем, кто выволокее из тела, это же факт отнюдь не мистический, научно доказано существованиекаких-то там эманаций, извините за выражение! Никакие убиенные старушки-процентщицыс сестрами Лизаветами не маячили во снах Самурая, он вообще снов не видел –спал себе и спал, а все-таки рядом с Асей и со своей малышней переставалощущать свой палец всего лишь продолжением спускового крючка.

…Конечно, настроение напарника не могло неотразиться на состоянии Самурая. А может, собственные дурные предчувствияпосетили… Все-таки подготовка к акции заняла две недели, и все это время он немог не то что съездить к своим, но даже позвонить им. И по условиям контрактаеще две недели после акции ликвидаторы не должны были носа казать наповерхность жизни: предстояло отсиживаться на такой же конспиративной даче, какта, где их готовили. Пожалуй, только это и отягощало его, но и то немного,самую малость, – слишком был захвачен предстоящим делом. Македонскийпостепенно тоже расслабился – особенно когда увидел, что новая группа поддержкисостоит из неслабеньких профессионалов. Такие спецы сразу видны. Ребята былимолчаливы, но деловиты. Маленькая деталь: везли обоих ликвидаторов к Москве на оченьбольшой скорости – километров под двести. Около постов ГАИ скорость несбавляли, а это факт не просто говорящий – кричащий. Вопиющий. И тогда Самурайснова подумал, что ввязался в очень большую игру. Воистину историческую.

Так вот, к вопросу о заново начавшейся жизни.С этим неожиданно свалившимся подарком Лёле делать было решительно нечего. И вкаких бы розовых мечтах ни блаженствовала она ночью после несостоявшегосяпожара, утро поставило ее лицом к лицу с суровой реальностью: у нее нетникакого шанса снова встретить человека, в которого она влюбилась с первоговзгляда.