лишь после того, как публично отрекся от своих открытий.

Немало кровавых жертв знает и история православной церкви.

Хотя в России и не существовало инквизиции, тем не менее властители русской церкви с той же неумолимой жестокостью расправлялись с каждым, кто не подчинялся их велениям или молился не так, как они предписывали.

Таких людей православные патриархи и епископы называли еретиками и предавали мучительной казни. Невинных людей пытали огнем и водой, били плетьми, ломали им руки и ноги, а затем сжигали живыми на кострах или в железных клетках. Все имущество жертв, конечно, забирала церковь.

Во многих монастырях были устроены страшные «земляные тюрьмы» — глубокие сырые ямы, где годами держали непокорных. Были в некоторых монастырях и еще более страшные каменные мешки, в которых замуровывали ослушников. В таком мешке человек не мог ни стоять, ни лежать, а должен был сидеть полусогнувшись, в полной тьме, пока не сходил с ума и не умирал.

Пользуясь своей властью и влиянием, русское духовенство яростно преследовало и всех тех, кто нёс народу подлинное просвещение.

Когда первопечатник Иван Федоров построил первую русскую типографию и выпустил первую печатную книгу, церковники объявили ему войну. Они собрали толпу темных людей и подговорили их поджечь Печатный двор. Сам Федоров избежал смерти только потому, что друзья вовремя его предупредили. Темной ночью, захватив с собой лишь деревянный сундучок с драгоценными свинцовыми буквами, Иван Федоров бежал с сыном в Литву.

Когда в России появились первые гимназии, церковные владыки добивались, чтобы одним из главных предметов в них было изучение священного писания, и требовали увольнения тех учителей, которые казались недостаточно покорными велениям церкви.

Когда в начале нынешнего века в городах и фабричных поселках стали возникать первые воскресные школы для рабочих, церковь добивалась их закрытия. А когда начали открываться первые кинотеатры, церковники строго запрещали верующим посещать эти «бесовские выдумки».

Даже великого русского писателя Льва Николаевича Толстого, смело боровшегося против лжи и произвола властей, церковь предала проклятию как еретика и запретила похоронить на кладбище.

Почему же так ненавидели и ненавидят до сих пор все служители богов передовых писателей, философов, ученых?

Потому что культура и наука — самый сильный и опасный враг всякой религии.

Только непросвещенные люди могут верить басням церковников. Наука же разоблачает ложность этих сказок. Лишь благодаря науке люди постепенно стали узнавать, как устроен окружающий нас мир, и открывать законы, которым подчиняются природа и человек.

Сегодня даже школьник может легко убедиться, сколько выдумок, нелепостей, лжи собрано в библии, евангелиях, магометанском коране, еврейском талмуде и других церковных книгах, которые служители богов называют «священными».

Так как же было служителям этих религий не бороться яростно с наукой и ее представителями!

БОГ И БЕССИ

С давних времен талантливые писатели даже тех стран, где церковь сильна еще и сегодня, смело вступали в борьбу с ложью, которую несла людям религия.

Каждый школьник знает увлекательную повесть знаменитого американского писателя Марка Твена о веселом мальчишке Томе Сойере и его верном друге Гекльберри Финне. Но есть у Марка Твена и еще немало интересных рассказов. В одном из них писатель передает разговор смышленой девочки Бесси со своей мамой.

«Однажды Бесси спросила маму:

— Мама, почему повсюду столько страдания и горя? Для чего все это?

Мама, не задумываясь, ответила так, как в ее школьные годы отвечала на такие же вопросы ее собственная мама:

— Для нашего же блага, девочка. Это бог посылает людям испытания, чтобы наставить нас на путь истинный и сделать нас лучше.

Но Бесси не любила верить на слово всему, что бы ей ни говорили. Она предпочитала рассуждать и не успокаивалась, пока вопрос не делался для нее совершенно ясным, и поэтому она спросила снова:

— Значит, это бог посылает людям страдания?

— Да, — ответила мама.

— Все страдания, мамуся?

— Конечно, дорогая. Ничто не происходит без воли бога. Но он посылает нам страдания, полный любви к нам, желая сделать нас лучше.

Бесси задумалась. Затем она тихо сказала:

— Это странно, мама.

— Странно? Что ты, дорогая! Мне это совсем не кажется странным. Да и никому это не кажется странным. Все убеждены, что так и должно быть, что это милосердно и мудро.

— Кто это первый стал так думать, мама? Ты?

— Нет, крошка, меня так учили.

— Кто же тебя так учил, мам?

— Я уже не помню. Наверно, моя мама или священник. Во всяком случае, все знают, что это правильно.

Бесси задумалась снова.

— А мне это кажется странным, мама. Скажи, это бог послал тиф Билли Норрису?

— Да.

— Для чего?

— Как для чего? Чтобы наставить его на путь истинный, чтобы сделать его хорошим мальчиком.

Но Бесси было не так-то легко смутить ответом. Она продолжала разговор:

— Но он же умер от тифа, мама. Он уже не может стать хорошим мальчиком!

Теперь смутилась мама. Она совсем забыла, что Билли действительно умер от тифа. Она попыталась уйти от ответа:

— Ну, значит, у бога была другая цель. Во всяком случае, это была мудрая и милосердная цель.

— Что же это была за цель, мама? — продолжала доискиваться Бесси.

— Ты утомляешь меня, крошка, — отвечала мама уже с досадой. — Быть может, бог хотел послать испытание родителям Билли.

— Но это нечестно, мама! Если богу так уж было нужно послать испытание родителям Билли, зачем же он убил самого Билли?

— Я не знаю, крошка, я могу только повторить, что его цель была мудрой и милосердной.

— Какая цель, мама?

— Ну, он хотел… он хотел наказать родителей Билли. Они, может быть, согрешили и были наказаны.

— Но умерли же не они, а Билли! Разве это справедливо?

— Конечно, справедливо. Бог не делает ничего, что было бы несправедливо. Тебе не понять этого сейчас, — вспомнила наконец мама спасительную фразу, которую говорят взрослые, когда не могут ответить на вопрос, который им задают слишком любознательные дети. — Но, когда ты вырастешь большая, тебе будет понятно, что все, что делает бог, он делает мудро и справедливо.

Мама считала, что разговор на этом закончен. Но от Бесси не так-то легко было отделаться. Она продолжала о чем-то думать и затем спросила снова:

— Мама, это бог обрушил крышу на человека, который выносил из горящего дома старушку, когда был пожар?

— Ну да,