* * *

На шоппинг мы потратили не меньше часа. Я и в самом деле довольно быстро вошла в кураж и стала указывать на понравившуюся одежду, а брат принялся со мной спорить.

— Тебе больше идёт голубой, а не серый. Это платье совсем не подходит для формального ужина… Примерь сначала, потом решишь…

Я так и сделала — закрылась в примерочной. А потом, дефилируя перед зеркалом, поняла, что он во многом прав. Перемерив около дюжины элегантных нарядов, выбрала два самых понравившихся платья: дневное и вечернее, — и несколько повседневных вещей, которые показались удобными.

Напоследок переоделась в лёгкое голубое платье и вышла в нём из примерочной.

— Шикарно, — Алексей расплылся в улыбке и, заметив, что я закусила губу, встревожился. — Что не так? Устала?

— Да, — честно призналась я. — Мне хватит этих двух платьев.

К нам тут же подбежала продавщица.

— И вот эти вещи тоже заверните, — попросила я, отдавая ей то, что держала в руке.

— Вот это тоже, — Алексей выразительно покосился на внушительную горку одежды на диване.

— Нет, зачем? Мне хватит на сегодня и завтра… — только успела заикнуться я, как тот отрицательно покачал головой. — У нас не будет времени заезжать к тебе за одеждой. Придётся сразу к отцу.

Я вздохнула и устало кивнула. Спорить не было сил. Оставалось ещё многое прояснить, но уже завтра. Сейчас глаза слипались от усталости. Скорее бы уже добраться до своей спальни.

Алексей взял меня за руку и повёл к лифту.

— А как же вещи и оплата? — пробормотала я, глядя через плечо на укладывавшую их в пакеты продавщицу. Вот странно, только сейчас мне в голову пришло, что ни на одном из предложенных нарядов не было ценника. При этом я почему-то была уверена, что раньше, в той, прошлой, жизни, в которой у меня была память, непременно смотрела на цену.

— Их принесут, не волнуйся, — ответил брат, не зная, какие мысли бродят сейчас у меня в голове.

Он не выпустил мою ладонь до самого номера.

Я вошла внутрь, повернулась и поймала его странный взгляд. Алексей смотрел так, будто сомневался, войти или нет. Пришлось брать ситуацию в свои руки.

— Я в душ, — пробормотала, почему-то сконфузившись.

— Ладно, тогда зайду чуть позже, чтобы пожелать спокойной ночи. Вещи принесут и оставят в гостиной. Если что — я вон за той дверью. Она не закрыта с моей стороны.

Я кивнула и, отвернувшись, поспешила в ванную. Определённо, это был самый странный день в моей жизни, который запомнится надолго… Даже если память вернётся уже завтра.

Виктория

Одетая в широченную мужскую рубашку и старые кеды, которые нашла в сундуке, Виктория, уперев руки в бока, смотрела на медленно приближавшегося к бунгало Слейда… его загорелое лицо и гордая осанка невольно приковывали взгляд, и не хочешь, а посмотришь… Какой же это рыбак? Скорее, местный авторитет. Ведёт себя словно владелец всех островов в округе, а сам ходит в рванье.

Она так и не успела толком проанализировать ситуацию. Что ей известно об этом месте? Ничего, кроме того, что это остров и, судя по названию, Каламос, греческий. Как она здесь оказалась? Кто-то спихнул её с яхты? Или, может, высадил Карл… Отчего-то последнее казалось самым реальным. Будь он проклят, негодяй! Как только вернётся память, первым делом Виктория позвонит в полицию и…

— Воду зачем вылила? — вопрос, заданный хриплым грубоватым голосом, заставил её вздрогнуть, а запах сырой рыбы — поморщиться и посторониться.

Слейд перевернул ногой ванночку, в которой ещё недавно плескалась Виктория, и опрокинул туда ведро с уловом.

— Фу, как воняет, — вместо ответа вырвалось у девушки.

— Почистишь — поджарю.

— Что?! — она сделала ещё один шаг назад. — Даже не притронусь к этой гадости!

Голубые пронзительные глаза Слейда смотрели жёстко, словно пронизывая её насквозь, как рентген. Красивые губы мужчины изогнулись в злобной усмешке, и он холодно бросил:

— Тогда я приготовлю её только для себя. А тебе придётся самой заботиться о своём пропитании. И самое главное, чёрт побери, найди себе другое пристанище.

Викторию обычно сложно было вывести из равновесия, но сейчас она почувствовала, что на глаза наворачиваются слёзы.

— Решил отыграться на слабой беззащитной женщине, потерявшей память? Какой же ты козёл, Слейд! — последнее вырвалось само собой, поскольку его ухмылка стала снисходительно-издевательской.

— Я тебе ничего не должен, Мегги. Ничего! И не стану жить под одной крышей с избалованной сумасбродкой.

Больше не обращая на неё внимания, он зашёл в бунгало.

— Ну и пошёл ты, — сквозь слёзы прошипела Виктория.

Придётся самой осмотреть остров. Может, Слейд всё врёт, и здесь живут другие, более цивилизованные люди…

* * *

Высоко подняв голову, Виктория поднималась по узенькой песчаной тропинке на холм. Идти было тяжело и неудобно, особенно в этих драных кедах на десять размеров больше её ноги. Вообще-то, она носила тридцать шестой размер, чем в тайне даже гордилась, ступни в Вики были маленькие, как у Золушки. По-другому не могло быть: мужчины неизменно восхищались красотой её точёных ножек.

Точёных ножек, девушка с омерзением бросила взгляд вниз и с отвращением отвернулась. Противно было смотреть на ту дикую дичь, которая «красовалась» сейчас чуть пониже её щиколоток. К тому же это было небезопасно, при каждом шаге она рисковала соскользнуть вниз, но пока, пересиливая себя, осторожничала и терпела. Ещё немного — и откроется панорама, тогда сразу станет понятно, что представляет собой это место.

Взобравшись, наконец, на вершину, девушка перевела дух. Свежий ветер обдул лицо, выстудив застывшие на нём капельки пота. Вика обвела взглядом бескрайний горизонт.

Слейд не обманул, это действительно был остров. Совсем небольшой… Но, самое интересное, — внизу слева и справа виднелись и другие бунгало, только, казалось, все без крыш. Куда бы она ни посмотрела — на всём лежал отпечаток полнейшего запустения. Хижина, в которой Виктория провела ночь, была в самом приличном состоянии.

Девушка закусила губу и в отчаянии опустилась на землю. Неужели придётся вернуться на ночлег к этому хаму? В желудке уже бурчало со страшной силой, от волнения есть хотелось ещё сильнее, да и во рту пересохло… Её снова охватила тупая злость. Будь проклят Карл! Из-за него она превратилась в какую-то потерянную оборванку. Глаза щипало, в горле стоял ком размером с булыжник.

Просидев так с полчаса и не найдя ничего лучшего, девушка, пересилив себя, встала. Пока она карабкалась наверх, её подстегивала надежда, а сейчас накатила апатия.

На непослушных ногах Виктория спустилась с холма к полуразрушенному бунгало. Причем путь назад показался ей двое длиннее, чем подъём на вершину.