Наконец она напряглась, тело выгнулось дугой, я резкодобавил еще градус по Цельсию, одновременно расширил в объеме на пятьмиллиметров и погнал предельную пульсацию от корня к концу. Женщина вскрикнула,лицо ее исказилось. Она часто-часто задышала, рот раскрылся. Я услышал какие-тослова, но она уже медленно затихала, успокаивалась.

Через полминуты веки поднялись, взгляд еще затуманенный, налице медленно проступает смущение.

– Извини, – произнесла она тихо. – Просто такполучилось, что никого из близких под рукой… Австралия, знаешь ли… Теперь заснубез проблем!

– Спокойной ночи, – сказал я тепло.

– И тебе…

Мне почудилось, что она едва не сказала «сынок», но в компещелкнуло, и экран померк, хотя сама веб-камера не отключилась. Я бросился накухню, двенадцать минут отрезал от завтрака, чудовищно много подарил совершеннонезнакомому человеку. И хорошо бы сам тоже, но я вот такой альтруист,позаботился, чтобы женщина на другой стороне планеты получила половоеудовольствие и заснула, удовлетворенная, а теперь полуголодным побегу на работус бутербродом в руке, оставив горячий кофе на столе…

Прогресс, мелькнула мысль, все ускоряется, ускоряется,ускоряется. Мы входим в режим, в котором перестают действовать обычныечеловеческие законы, что складывались веками, тысячелетиями. Рушится, сгрохотом рушится весь моральный свод человеческой морали.

Да, мы еще вспоминаем библейские заповеди, но на практикенарушаем их все. Гомосексуальные браки, сексуальная модель поведения: за изменууже не убивают и даже морду не бьют…

Грузовой лифт полз, останавливаясь чуть ли не на каждом этажеи собирая по дороге собачников, домохозяек с сумками, пенсионеров. Совсемубило, когда на втором этаже ввалились трое крепких парней, уместились кое-какв уже тесной кабине и проехали целый пролет, страшась переутомиться налестнице.

Сейчас, стучала мысль, пока я бежал к остановке, входим внеуправляемую цепную реакцию. Абсолютное большинство этого вообще не видит, ате, кто видит, бессильны повлиять. Да и не хотят, потому что именно онивоспользуются плодами в первую очередь. Неуправляемая потому уже, что каждыйшажок жестко задан предыдущим: мы уже не можем отказаться, скажем, отавтомобилей, а для них нужно строить новые широкие автострады, а длястроительства понадобятся более вместительные грузовики…

Автобус открыл двери, а передо мной словно распахнулсяхолодный черный космос. Завис в нем, сердце сжалось, а потом застучалобыстро-быстро. Все-таки наступающее будущее страшно тем, что впервые даже самыепродвинутые умы не могут сказать, что же будет там, в будущем!

Абсолютно все будет великой неожиданностью. Все ускоряющаясялавина открытий, которую не будем успевать ни осмыслить, ни использовать воттак с ходу.

Интеллектуальный взрыв уже привел к технологическомурасслоению: старшее поколение боится компьютеров, не умеет настраиватьсовременные бытовые приборы, в супернавороченных мобильниках пользуется толькофункцией простого телефона, и даже когда нечаянно нажмет не ту кнопку нателевизионном пульте, то в отчаянии звонит сыну или дочери. А еще лучше –внуку: приезжай, спаси, настрой заново эту проклятую штуку, ну зачем эти стокнопок, да в каждой еще подменю на сто пунктов, а в тех еще сотни своихнастроек… Как хорошо было, когда только две программы, а чтобы переключить содной на другую – никаких пультиков, а просто поворачиваешь верньер на самомящике. Чаще всего – плоскогубцами. К счастью, я выезжаю на работу, когда часпик позади, но все равно раздражает обилие машин на дорогах, из-за них ползут,а то и стоят в пробках и автобусы. Мечта простого человека «получаю тыщу баксови ничо не делаю!» станет реальностью для всех задолго до наступлениястотысячного века. Уже сейчас автоматизируются не только разливка стали, но изадачи высокого левела. Настоящая производительная работа остается у все болеесужающейся группы. Остальное же население, которое якобы работает,перекладывает из пустого в порожнее, обслуживает друг друга, занося одиндругому хвосты на поворотах.

Я вбежал в офис, всем сказал бодро «драсьте». Техникиответили кто весело, кто хмуро, кто просто отмахнулся, у нас демократия. Всеперед экранами работают с программами, только Грег, мой заместитель, развалилсяв рабочем кресле, перед ним девочка из подтанцовщиц уже расстегнула ему брюки иработает над пенисом, сладострастно похрюкивая и демонстрируя возможностиглубокой глотки.

– Все-все, – сказал он поспешно, перехватив мойвзгляд, – заканчиваем! А работу я сделал.

– Сейчас другую получишь, – буркнул я.

Мой комп поймал мои биохарактеристики, включился, еще разперепроверил, да, перед ним хозяин, и развернул работу на том месте, где я ее оставил.

– Шеф, – спросил Грег, – будем закупатьлицензионное?

– А что, ждем визита иностранцев?

– Нет, – ответил он поспешно, – но сейчасусиливается борьба с пиратством…

– Если финансы позволяют, – ответил я, – толучше лицензионное. Что говорит бухгалтерия?

– Отвечают, что начинаем выходить на международныйуровень. В смысле, со следующего года попытаемся. Так что надо быть готовыми ковсему…

– Закупай, – разрешил я. – Будем как люди.

– Как белые люди, – уточнил он с понимающейулыбкой.

– Да-да, – согласился я. – Как белые.

Он поднялся и застегнул штаны, встрепал прическуподтанцовщице, она отмахнулась и выжидающе посмотрела на меня, я отрицательнопокачал головой. Странное какое-то чувство… Вижу неправильность этого мира,вернее – чувствую, но не могу ни определить эту неправильность, ни дажесказать, в чем она. Разве что тянущее чувство тревоги, как во сне убегаешь отчего-то ужасного, а оно настигает, настигает, вот-вот поглотит, а ноги ватные,передвигаешь ими, как чугунными колоннами.

Пожалуй, неправильность как раз в самом сладком. Вот мы все,все человечество, вдруг ударились в самое простейшее из удовольствий: секс.Какую газету ни открой, на какой канал ни переключи, на какой сайт ни зайди –везде секс, как универсальный ключ ко всем проблемам. Трахайтесь – и у вас всебудет хорошо. Дома, на работе, на улице, на отдыхе, в тренажерном зале, в кино,вообще – везде.

Сперва это пропагандировали полуодетые сисястые девочки намолодежных каналах, потом пошли с такими выступлениями, слегка стесняясь,седоголовые академики, подвели «научную» базу. Теперь дело дошло до такогоразгула, что вот-вот президент или премьер выступит с обращением к нации:трахайтесь и трахайтесь, как кролики, это лучше, чем ломать голову, как решитьпроблему далекого Косова или как обеспечить независимость Абхазии!

Примерно так же решили римляне в момент расцвета могуществаРима.

Кстати, когда римляне ударились в оргии, могущество ихнепобедимой империи резко пошло на убыль. Именно в момент расцвета разгула иповального траханья всех со всеми возникло шокирующее непонятное христианство сего демонстративным отрицанием любых утех плоти. То самое христианство, котороенеожиданно для всех похоронило мир утех и разврата, деяние, которого никто всвоем уме не мог даже представить!