– Ищете чего? – дружелюбнопоинтересовался парковщик, стоявший у опущенного шлагбаума. – Никаккошелек потеряли?

– Случается такое, – протянулая, – но сегодня не в портмоне дело. Девочку посеяла, наверное, она все жев издательстве.

– Сама светленькая, а платьице беленькое?

– Верно, видели ее?

Парковщик хмыкнул.

– Кто она вам, дочь?

– Просто знакомая, а почему выспрашиваете?

Юноша поправил лямки форменного комбинезона.

– Стою тут с полудня, прямо офигел уже,да еще курево кончилось, а отойти нельзя. Маялся, маялся, гляжу, ребенок вышел,сел на лавочку и закурил. Наверное, нужно было сигарету отнять да сказать, чтомаленьким смолить вредно, только вдруг ей родители разрешают? В общем, попросилу девочки: «Дай закурить».

В ответ парковщик услышал короткую фразу:

– У самой последняя.

Юноша потерял к девочке всякий интерес, темболее что в этот момент к зданию издательства подлетел тонированный джип изамер. Из иномарки выбрался мужик и пошел ко входу.

– Она на лавке! – крикнул кто-то изиномарки, и тут начался настоящий цирк.

Дядька вздрогнул, повернул голову и шагнултуда, где курила малолетка. Девчонка вскочила на ноги и рванула в сторонубольшого забора, окружавшего двор находившейся по соседству с «Марко» школы.

– Эй, суки, шевелитесь! – завизжал,похоже, неспособный не то что бегать, а даже ходить быстрым шагомдядька. – Ловите падлу!

На тротуар выскочили двое мужчин, шофер иохранник, легко, словно гепарды, они кинулись за удирающей девочкой, расстояниемежду преследователями и жертвой живо сокращалось, и тут белое платьицешмыгнуло в дырку. Накачанные парни замерли в легкой растерянности.

– Чего встали, уроды! – затопалкороткими, жирными ногами хозяин.

– Так забор, – ответил шофер.

– Живо перелезайте!

– Дык не получится, – заскулилводитель, – сплошной бетонный блок, зацепиться не за что, тутчеловеком-пауком надо быть.

– Кретины, …! – принялся материтьсяхозяин. – В дырку ныряйте, за девкой!

– Нам туда не пролезть, – хоромответила бравая парочка, – слишком узко.

Речь, полившуюся из уст хозяина джипа,парковщик решил не слушать до конца, он предпочел шмыгнуть в будку, стоявшуюоколо шлагбаума, потому что хорошо запомнил народную мудрость: баре дерутся, ау крепостных чубы трещат. И вообще, его хата с краю.

Побесновавшись некоторое время и отсыпавнерасторопной, разожравшейся обслуге зуботычин, мужчина пару раз лягнул колесаджипа, а потом сел в салон и укатил.

Не слушая дальше парковщика, я кинулась кглухой изгороди и легко проскочила в проем, через который не сумелипротиснуться бодигарды Абдуллы. Перед глазами распростерся абсолютно пустойшкольный двор, слева виднелась распахнутая настежь калитка, возле нее натабуретке дремал дедушка, одетый в форму, отдаленно напоминающую мундирэсэсовца: черные брюки с рубашкой и белая нашивка на груди. Только угитлеровцев из особых дивизий, насколько мне известно, красовался череп, а устаричка было изображение какой-то птички, больше всего напоминавшей ожиревшуюкурицу.

– Девочку не видели? – закричала я,подлетая к божьему одуванчику. – Худенькую, беленькую, в носочках.

Призванный служить грозной охраной, дедуськавздрогнул, открыл глаза, откашлялся и заявил:

– Уроки закончились, если в кружок мягкойигрушки идешь, то с бокового входа.

Я воззрилась на старика; интересно, чью головуосенила счастливая идея посадить у входа еле-еле живое существо, засыпающее ототсутствия энергетики? Пришлось повторить вопрос. С энтузиазмом старой черепахиохранник чихнул и, промямлив: «Тут много таких, в носочках», – мирно отбылв страну Морфея.

Я вышла через калитку на улицу, полюбоваласьна прохожих, несущихся в разные стороны по проспекту, посмотрела вслед лентаммашин и побрела назад к «Жигулям».

Оставалось удивляться, каким образом Абдуллаухитрился вычислить, в какой автомобиль занырнула испуганная девочка и кудапокатила тачка.

Устроившись за рулем, я завела мотор, потомвыключила его и посидела несколько мгновений без движения. Перед глазамивозникла худенькая, маленькая фигурка в нелепом платьице, а в ушах послышалсябезнадежно усталый голосок:

«Денег у меня нет, но до Буркина и зайцемдоехать можно, Лера, наверное, пустит к себе, я ж ей помогла спастись!»

Руки снова вцепились в руль, надо срочно ехатьна Курский вокзал, Олечка может попасть в новую неприятность. Несмотря на то,что девочка, дочь сильно пьющей и гулящей матери, приучена сама о себезаботиться, она не имеет опыта проживания в большом городе, и потом, заребенком охотится Абдулла. Надеюсь, мне удастся перехватить Олю у дверейэлектрички.

Вдавив педаль в пол, я понеслась по проспекту.Те, кто хорошо знаком со мной, знают: детство Вилки было не самым счастливым.Меня воспитывала крепко закладывающая за воротник мачеха Раиса. Хотя глагол«воспитывала» в данном случае мало подходит. Я отлично знаю, что такое сидеть встуденом подъезде на подоконнике, поджидая, пока «мамаша» наконец забудетсяпьяным сном. Еще крохотная Виола мастерски умела воровать в булочной сайки, а стрех лет жестоко дралась с мальчишками. В очень юном возрасте ко мне пришлопонимание: я сирота, и если у других детей имеются мамы, папы, бабушки,дедушки, старшие братья-сестры, то у меня нет никого. Оставалось лишь сделатьвыбор: что делать? Принимать удары, сгибаться под пинками судьбы, превратитьсяв обозленную парию или давать сдачи, не боясь синяков, шишек и кровоподтеков,дурной славы хулиганки. Я пошла по второму пути и, когда оказалась в седьмомклассе, «приобрела авторитет», даже совсем взрослые мужики в нашей пятиэтажкезнали: Вилку лучше не трогать, она без тормозов. Вот Колька Жигунов издвенадцатой квартиры ущипнул меня за попу, и что вышло? Сначала сиротинушкашандарахнула его по башке мусорным ведром, которое несла на помойку, потомсхватила железный лом, коим дворник скалывал во дворе лед, и, выставив его,словно пику, заорала:

– Только подойди еще раз, руки поотшибаю!

Испугавшийся не на шутку Николай рванул отразъяренной малолетки, но удача в тот день была явно не на его стороне. Неуспев сделать два шага, мужик поскользнулся и шлепнулся. Я подлетела кобидчику, высыпала на него объедки, а затем с силой воткнула лом враспахнувшееся пальто соседа, пригвоздив одежду к асфальту.