– Дальше все в таком же духе, – сказал Спайсер, быстропробежав глазами второй лист письма. – Думаю, у нас еще будет время прочитатьего до конца. – С этими словами он достал из конверта чек на тысячу долларов ипродемонстрировал его коллегам. Пройдет немного времени, и эти деньги будутблагополучно переведены на их тайный депозитный счет.

– Ну и когда мы собираемся кинуть его? – поинтересовалсяЯрбер.

– Давайте немного подождем и получим еще несколько писем.Пусть Рикки почувствует себя по-настоящему несчастным. Это в наших интересах.

– Может, устроить ему «темную» или что-нибудь в этом роде? –предложил Бич. – К примеру, какой-нибудь охранник может отлупить его какследует.

– Там нет никаких охранников, – напомнил ему Спайсер. – Этоже не тюрьма, а реабилитационный наркологический центр. Там только врачи имедсестры.

– Не может этого быть! – решительно возразил Бич. –Насколько я понимаю, это закрытое учреждение с заборами, воротами, контрольно-пропускнымпунктом и так далее. Значит, должна быть и охрана, разве нет? А что, если наРикки нападет какой-нибудь сексуальный маньяк в душевой или в его палате? Ведьможет же он стать невинной жертвой сексуального домогательства со стороны себеподобных?

– Нет, это не должно напоминать сексуальное домогательство,– задумчиво произнес Ярбер. – Иначе Кертис непременно заподозрит неладное. Нет,он должен думать, что Рикки подхватил какую-то заразу или что-нибудь в этомроде.

В течение нескольких минут они увлеченно спорилиотносительно дальнейшего развития событий и в конце концов придумалитрогательную историю о несчастной судьбе бедного Рикки. Некоторое время назадони достали фотографию весьма симпатичного парня, которому еще не скоропредстояло выйти на свободу, размножили ее и разослали по разным адресамСеверной Америки. На фотографии был изображен весело улыбающийся выпускникколледжа в военно-морской форме, с дипломом о высшем образовании в руках. Этодействительно был красивый и в высшей степени обаятельный парень, который немог оставить равнодушным ни единого поклонника однополой любви.

После непродолжительного совещания собратья решили, что втечение нескольких дней судья Бич разработает новую легенду Рикки и напишеточередное письмо Кертису. Кроме того, Рикки, роль которого с таким упоениемиграл судья Бич, должен был сочинить новую фантастическую историю о бедномкрасивом парне, который попал за решетку и ищет любвеобильного друга насвободе. Вскоре было решено, что к этому весьма доходному делу долженподключиться и судья Ярбер, которому суждено было сыграть роль смазливого юношиПерси, изнывающего в реабилитационном наркологическом центре от тоски помужской ласке. Ярберу предстояло изготовить и забросить на волю не менее восьмикрючков с наживками для стареющих сладострастных мужчин, готовых раскошелитьсяради удовлетворения своей похоти.

Что же до судьи Спайсера, то он был координатором всех этихмахинаций, так как ничего путного написать не мог. Он должен был помогать всоставлении легенд, придавать им вид непосредственной и душещипательнойистории, поддерживать связь с адвокатом, который постоянно доставлял им письмаиз внешнего мира, и, что самое главное, переводить полученные от любвеобильныхбогатых клиентов деньги на тайный счет в местном банке. Когда все основныевопросы были решены, Спайсер взял со стола очередное письмо и торжественнообъявил:

– Ваша честь, наконец-то мы получили весточку от Квинса.

Бич и Ярбер уставились на конверт, не скрывая удивления.Квинс был довольно богатым банкиром из небольшого городка в штате Айова, чтостало им известно из предыдущих шести писем, адресованных Рикки. Как и всехостальных, собратья отыскали его фамилию в журнале для гомосексуалистов,который хранился в потайном месте библиотеки. Он был их вторым по счетуклиентом, а от первого пришлось отказаться, так как он показался им подозрительными постоянно исчезал из поля зрения. В журнале была помещена фотография Квинса,где он был изображен обнаженным по пояс на берегу какого-то озера вместе счленами своей семьи. Фотография была настолько некачественной, что невозможнобыло определить достоинства этого человека. Он был высоким мужчиной примернопятидесяти лет, худощавым, с редеющими седоватыми волосами и совершеннонеясными чертами лица.

Собратья пришли к выводу, что он снялся так специально,чтобы никто не смог вычислить его по этой фотографии.

– Не желаешь ли ты, Рикки, ознакомиться с этим посланием? –шутливо предложил Спайсер и протянул конверт Бичу.

Тот нехотя взял его и долго рассматривал. Обратного адресане было. Сам текст был отпечатан на машинке и производил неплохое впечатление.

– Ты уже читал его? – почему-то спросил Бич, подозрительнозыркнув на Спайсера.

– Нет, не имею привычки читать чужие письма, – отшутилсятот.

Бич медленно развернул сложенное вдвое письмо, отпечатанноестаромодными литерами на старой машинке. Затем он собрался с силами,прокашлялся и приступил к делу:

– «Дорогой Рикки, дело сделано. Не могу поверить, новсе-таки мне это удалось. Конечно, пришлось звонить из телефона-автомата, аденежный перевод я оформил так, что теперь никто не догадается, откуда онпришел. Но зато я абсолютно уверен, что не оставил никаких следов. Так,компания, в которую ты предложил сходить в Нью-Йорке, оказалась на редкостьреспектабельной, честной и весьма полезной. Должен признаться тебе, Рикки, ячуть не умер от страха. Мне никогда в жизни не приходилось заказывать билет наморской круиз с гомосексуалистами. К счастью, все обошлось. Рикки, это будетпросто замечательно! Я вне себя от счастья и с нетерпением жду, когда мывстретимся с тобой в уютной каюте со всеми удобствами. Конечно, это стоило мнетысячу долларов за ночь, но что такое деньги по сравнению с тем блаженством,которое мы с тобой получим. С нетерпением жду встречи с тобой».

Бич замолчал и посмотрел на присутствующих поверх очков,словно ожидая от них какой-то реакции. Те молча смотрели на него и хитроухмылялись.

– «Мы отправимся в плавание десятого марта, – продолжилчитать Бич, – и в связи с этим у меня появилась совершенно замечательная идея.Я приеду в Майами девятого, поэтому у нас практически не будет времени, чтобыпознакомиться друг с другом. Так вот, я предлагаю встретиться прямо на бортусудна, в нашей с тобой каюте. Я приеду первым, зарегистрируюсь, закажушампанское со льдом и буду ждать тебя. Разве это не романтично, Рикки? Все тридня мы будем принадлежать друг другу и ни за что на свете не покинем каюту безособой надобности».

Бич снова сделал паузу, посмотрел на друзей и злорадноулыбнулся, сокрушенно покачивая головой.