Стрельцы моментально загородили царя-батюшку, а потом и вовсе от греха подальше увели из зала, не снимая обороны. Толпа буйствовала. Только мы с Аксиньей стояли в углу под прикрытием Бабы-яги – тихие, милые и незатейливые. Правда, юная воительница умудрялась швыряться мороженым, вазу с которым предусмотрительно прихватила со стола. Впрочем, бабкина спина загораживала обзор и обстрелу недоставало меткости, что не умаляло удовольствия. Надо заметить, защищала нас Яга отменно. Если что из пищевых припасов и летело в нашу сторону, под бдительным и цепким взглядом старушки падало, словно сбитое лазерным лучом, а частенько и вовсе отправлялось в сторону пославшего.

– И часто у вас тут такое? – поинтересовалась я у Яги, которая ожесточенно поглядывала по сторонам.

– Бог с тобой! – возмутилась бабуля. – У нас царство приличное, люди воспитанные. А тут понаехали проходимцы всякие, вот и творится неведомо что. Ну, Филька, держись! Поймаю, лично на кол посажу!

– Кто такой Филька? – почти прокричала я в ухо Яге. Шум в зале усилился. Сладко-метательные забавы сопровождались громкими воинствующими криками и визгами.

– Ключник бывший! Хоро́м царских. Его царь на воровстве поймал, на остров Буян сослал, – рассказывала бабка, не теряя бдительности. – А он от обиды напоследок всю эту кашу и заварил. Пригласительные на царские смотрины разослал. Вот и понаехали эти невесты дикие со всех сторон.

– Я думала, их царь пригласил… – Кажется, сейчас мне откроется вся интрига мероприятия.

– Да неужто у нас царь полоумный? – всплеснула Яга руками и ловко увернулась от пролетавшего мимо торта. – Разве стал бы он в своем дворце этакий кавардак устраивать? Захотел жениться? Так выбрал бы себе невесту, как все – по портрету, по интересам государственным, по политическим соображениям. И все – женись, не хочу! А Филька этот, паразит пучеглазый, конкурс объявил: дескать, съезжайтесь, красавицы, царь себе жену выбирать будет. И главное, пригласительные черт знает кому разослал, всем чудачкам королевств, вот и понаехали не пойми кто! Тьфу! – возмущению Яги не было предела.

Я хотела еще что-то спросить, но не успела. Бои без правил прервал жуткий вопль, я даже не сразу поняла, что этим нечеловеческим голосом орет Наталья.

– Невесту у-би-ли-и-и!

Немая сцена из «Ревизора» нервно курит в углу по сравнению с безмолвием, повисшим в зале. Станиславский рукоплескал бы. Зато потом, когда народ стал очухиваться, началась такая куча-мала… Часть гостей спешно желала покинуть дворец, другая же часть жаждала посмотреть на место преступления – когда еще представится возможность увидеть настоящий труп! Печально то, что двери были одни, а пол покрыт кремом, взбитыми сливками, огрызками и прочими разлитыми и размазанными кулинарными прелестями вперемешку с битым стеклом. Цвет знати, можно сказать, элита Трисемнадцатого царства и почетные гости скользили, падали, с трудом поднимались, тут же падали снова и громко матерились. Мы же, вжавшись в стенку, отчаянно старались не принимать участия в этом празднике жизни. Понимая, что затопчут, не постесняются. Ситуацию «развели» стрельцы – кого под белы рученьки, кого за шиворот, а кого и просто пинками, они выпроводили извазюканную и местами порезанную публику из дворца.

Яга покидать дворец отказалась, Фрол Авдеевич, старший из стрельцов, ей не перечил, видимо, имел опыт общения. Мы, разумеется без Аксиньи, прошли к месту преступления, направо от мраморной лестницы. Надо ли уточнять, что все следы преступления были тщательно скрыты слоем размазанных сладостей. В окружении безразлично слизывающих десерт козлов на полу лежала Аленушка.

Яга внимательно оглядела девушку, наклонилась, потрогала пульс, принюхалась, затем изрекла приговор:

– Жива, без сознания. Отравить ее хотели, да что-то не так пошло.

Затем Яга пошушукалась с Фролом Авдеевичем, и мы отправились домой.

На выходе нас встретил Митька.

– Чего скажешь, бабуля? – Я все больше убеждалась, что Яга была на особом счету и пользовалась большим уважением.

– Потравил кто-то, – пожала плечами моя спутница. – Царевы невесты, чай, бесятся, конкуренцию изводят. Повезло девке – жить будет. Противоядие я сварю.

Митька довольно кивнул, и они заговорили с Ягой о погоде. Я столь философского отношения к участившимся покушениям на невест не разделяла. Кто-то из девиц явно рвался к власти, и дорога из трупов неизвестную не смущала. Меня затрясло не то от страха, не то от переизбытка событий. Аленушке действительно повезло – из свадебной гонки ее вывели, стало быть, добивать не придут. Жизни остальных четырнадцати невест, включая мою, под угрозой. Замуж и до этого не больно хотелось, а теперь и вовсе сватовство напоминало гонку на выживание. Яга, степенно вышагивая под ручку с Митей, обсуждала дела житейские и городские новости. Неожиданный бунт Емелиной печки. Она так и рыскала по городу, неприкаянно и стихийно, многие видели. Поймавшему беленую строптивицу Емеля обещал полноправное управление на целый день. Ссору Лешего с Кикиморой. Золотая рыбка обернулась русалкой, активно увеличивалась в размерах и делала Лешему многозначительные намеки, чем доводила Кики до исступления. Опять несбывшийся прогноз погоды. Палата синоптиков недовольна оборудованием и вместо воздушного шара потребовала Змея Горыныча, для более точных исследований. Мое душевное состояние никого не волновало, даже Аксинья убежала домой, козу стеречь. Впрочем, на улице стоял дивный летний вечер, тепло, безоблачно, экологически чисто… Интересно, у них тут есть бары? Разумеется, на коктейль «Пина колада» я не рассчитывала, но что-то же они употребляют! Сливовицу, клюковку, облепиховку, медовуху, наконец. Яга еще с утра выдала мне вышитый кошелек с местной валютой, но на предложение зайти куда-нибудь выпить я не решилась.

Не дойдя до дома, Яга сбагрила меня Мите, наказав доставить непутевую строго домой и взяв с меня обещание не выходить со двора, а сама отправилась к Кикиморе за какой-то травкой для противоядия и для утешения закадычной подруги. Митя воспринял задание со всей ответственностью, сгреб меня в охапку и повел к воротам.

– А ты ничего так, с самообладанием и устойчивой психикой. – В устах Митьки это можно было засчитать за комплимент. – Аленушку увидела, не завизжала и в обморок не брякнулась.

– А от чего там в обморок падать? Яга же сказала – живая она, вылечить можно. Подумаешь, девчонка в пирожных валяется, негигиенично, конечно, но о вкусах не спорят, – Видимо, с фильмами ужасов у них тут негусто, если они от всякой ерунды в обморок падают. Им бы «Чужие» или «Хищника» на большом экране поглядеть, вмиг психика укрепилась бы.

Мы присели на скамейку во дворе Бабы-яги. На приличном расстоянии друг от друга, к моему облегчению и душевному спокойствию. Еще только не хватало, чтобы я краснела и заикалась.

– И в застольных боях ты участия не принимала. – Митя окинул взглядом мое чистое платье, на секунду дольше задержался в области груди, а по моей коже побежали мурашки.