— О, Джино... свежая лаванда. Какая она чудесная!

— Такая же, как вы.

Чувствуя, что краснеет, Элли быстро опустила глаза.

— Ваше присутствие делает Софию счастливой. Сейчас она нуждается в людях, которые бы ее любили. Прогулка с вами — как раз то, что доктор прописал.

— Ни один ребенок не должен переживать подобный кошмар.

- Я с вами согласен, синьора Паркер, и поэтому очень признателен вам за то, что вы остались.

- Пожалуйста, не называйте меня синьорой Паркер. Меня зовут Элли.

- Я хотел так вас называть, но ждал, когда вы дадите мне на это разрешение.

Наконец она подняла глаза и посмотрела на него.

- Если вы позволите, я отнесу цветы в дом и сразу же вернусь. — Сделав несколько шагов, Элли остановилась. — Мне жаль, но я не привезла с собой купальник.

- Никаких проблем. Я отвезу вас с Софией в магазин в Рено. За последний год она очень выросла, и ей понадобится новый купальник.

- Хорошо, тогда увидимся через минуту.

- Вепе. — Это итальянское слово сорвалось с губ Джино, когда он наблюдал за тем, как Элли с букетом лаванды в руке направляется к дому. Как невеста, идущая к алтарю...

Он снова поразился, как она хороша. Если бы он был ее мужем...

С бешено колотящимся сердцем Элли взяла у Бьянки вазу, чтобы поставить туда цветы.

Неожиданный подарок доставил ей огромную радость, которая в данной ситуации казалась неуместной.

Джино был необыкновенным человеком. Ее подруга Кэрол посчитала бы его писаным красавцем. Она бы не ошиблась, но у него было нечто большее, чем просто красота. Помимо привлекательной внешности, он обладал сильным характером и благородством.

Наверное, с ней что-то не так, раз ее влечет к почти незнакомому человеку. Она ведь приехала сюда только для того, чтобы поговорить с мужем Донаты. Все это не укладывается у нее в голове. Она должна взять себя в руки.

Но когда Элли, выйдя из дома вместе с Софией, почувствовала на себе взгляд Джино, у нее подкосились ноги, и она поняла, что пропала.

Его племянница подбежала к нему.

- Папа любит лаванду. Бьянка тоже. Она сказала, что в доме давно уже не было живых цветов.

- И вы еще цветовод! Как вам не стыдно, — поддразнила его Элли.

Он ослепительно улыбнулся, и она невольно залюбовалась им. Должно быть, папарацци заработали целое состояние на его фотографиях.

- Виноват. Чтобы превратить жилище мужчины в уютное гнездышко, нужна женщина, — ответил Джино. — Ну что, поехали? — Открыв дверцу машины, он помог им с Софией забраться внутрь. — Бьянка приготовила для нас ленч и несколько полотенец, — сообщил он. — Паоло захватит их, когда повезет на реку Луиджи и Марчелло.

Элли посмотрела на девочку, сидевшую рядом с ней.

- Ты любишь плавать, София?

- Я любила плавать в бассейне вместе с папой.

У Элли не было слов. Все, что она могла, это обнять Софию и прижать к себе.

Час спустя обе они, закутанные в полотенца, сидели поддеревом и наблюдали за тем, как Джино и Луиджи купают Марчелло.

— Думаю, твоему папе это доставляет большое удовольствие.

София кивнула.

- Я бы хотела, чтобы дядя Джино был снами все время, но он не может. Он должен вести папины дела и работать на ферме.

— Да, ему приходится нелегко. - Элли откусила спелую сливу и огляделась по сторонам. — Это настоящий рай. Я могла бы остаться здесь навсегда.

- Я тоже очень люблю это место! Но мама никогда меня сюда не отпускала.

- Почему?

- Она говорила, что дядя Джино не очень ее жалует, и поэтому предпочитала, чтобы я оставалась в палаццо. Я уверяла ее, что дядя Джино любит всех, что он самый близкий для меня человек после нее и папы.

Элли застонала про себя.

— Наверное, твоя мама была закоренелой горожанкой.

София посмотрела на нее.

— Ты тоже горожанка?

- Я люблю город, но, честно говоря, мне гораздо больше правилось на ферме у бабушки и дедушки. К сожалению, когда они умерли, моя мама и ее старшая сестра продали ферму, потому что нуждались в деньгах.

- Почему они обе не остались жить там?

— Потому что тетя Эдна вышла замуж, а моя мама развелась. Ей пришлось в одиночку воспитывать меня. К тому же ей не нравилось заниматься сельским хозяйством.

- А что ей нравилось?

- Ее призванием была музыка. Она умела играть на фортепьяно и давала уроки. За городом ей было бы трудно найти учеников, поэтому мы остались в Портленде.

- Она научила тебя играть?

- Да. А ты умеешь играть на каком-нибудь инструменте?

- Я пробовала играть на пианино, но у меня ничего не получалось, и я бросила это занятие.

Элли рассмеялась.

- Мне тоже это не нравилось, но мама настояла на том, чтобы я научилась па чем-нибудь играть, и я выбрала скрипку.

- Тебе нравится играть на ней?

— Настолько, что я теперь играю в Портлендском симфоническом оркестре. Этим и зарабатываю на жизнь, но сейчас у нас каникулы, и я решила на некоторое время приехать сюда.

Это было не совсем ложью. Глаза Софии загорелись.

- Я часто ходила на симфонические концерты с папой и Джино. Тебе приходится носить черное?

- Только во время выступлений.

Девочка вздохнула.

— Я бы хотела, чтобы у меня тоже что-то хорошо получалось.

- Уверена, у тебя многое хорошо получится. Просто ты еще не открыла в себе талант. Мой муж, например, не любил играть на пианино, зато он стал хорошим лыжником.

София пристально посмотрела на нее.

— А почему он не приехал с тобой?

— Он умер несколько месяцев назад.

Девочка внезапно погрустнела.

— У тебя есть дети?

Элли пронзила острая боль.

— Наш брак продлился недолго, но я всегда хотела иметь сына или дочь. Зато у меня есть мама и тетя, а у тебя папа и дядя Джино.

София вздохнула.

— Я рада, что они оба живы.

— Тебе очень повезло, что они у тебя есть.

— Ты хочешь посмотреть, где похоронена моя мама?

— Если ты не против.

— На ее могиле пока нет надгробия. Дядя Джино сказал мне, что это я должна решать, что на нем выгравировать. Ведь я теперь герцогиня Ди Монтефалько. Но я не знаю, что пишут на надгробиях.