— Здесь вы будете в безопасности и довольстве, леди, —постарался как мог утешить грустную девушку капитан.

— Стены… Такие высокие стены, — сказала Риган. — Вокругзамка Бен Мак-Дун не было стен. Я могла спокойно приходить и уходить, когдазахочу. Не люблю стен…

» Убегу! — думала она. — Как только уедут воины, тотчас жеубегу. И никому не будет до меня никакого дела «.

— Может быть, если бы замок Бен Мак-Дун был обнесенкрепостной стеной, ваш отец был бы сейчас жив, а вы просватаны за хорошегочеловека, как ваша сестра…

Двери открылись и вошла высокая миловидная женщина. Она былав черном, по обычаю монастыря, но на ее груди сверкал поразительной красотыкрест, изукрашенный драгоценными камнями, а рука, протянутая им дляприветствия, была вся в перстнях. — Я мать Юб, — произнесла она хрипловатымчувственным голосом. Темные глаза ее с интересом изучали капитана.

— Вот это леди Риган Мак-Дуфф, — промямлил капитан,растерявшись под этим бесстыдным взглядом и в конце концов решив, что не такпонял аббатису. — Ее шлет сюда лаэрд Киллилоха, чтобы она стала монахиней ввашей обители. Об этом было договорено уже много лет назад с матерью Уной,родственницей лаэрда. Вот часть ее наследства, матушка.

Риган встретилась взглядом с аббатисой и, к своемуудивлению, заметила в ее темных глазах веселые искорки. Неужели эта женщинаиздевается над нею?

— Но если у девицы нет призвания к монашеской жизни, —возразила мать Юб, — тогда что ей делать здесь?

Она взвесила на ладони тяжелый кошель. Бывало, ей даваликошельки и поувесистее, но и этот не так уж легок. Девица, несомненно, кое-чегостоит…

— Это одна из двух наследниц Бен Мак-Дун, — объяснял темвременем капитан. У покойного лаэрда Торкиля Мак-Дун родились две девочки.Сыновей им с женой не дал Бог. Потом лаэрд Киллилоха — тот самый родственникматери Уны — предназначил одну из девочек в жены своему старшему сыну. А эта —младшая. Лаэрд не мог допустить, чтобы у Мак-Дун было сразу две наследницы, а еесестра теперь уже замужем и носит дитя под сердцем. Этой девушке с рождениябыла уготована участь монахини здесь, в вашей обители. Вот почему мы здесь,матушка.

— А где находятся земли Бен Мак-Дун? — поинтересовалась матьЮб.

— В горах Аллоа, почти что у другого моря, матушка. Мы ехалисюда целых пятнадцать дней.

— Понимаю… — мать Юб задумалась. Девушку наверняка отослалистоль далеко, па другой край страны, чтобы клансмены Мак-Дун не подняли мятежапротив лаэрда Киллилоха, который ловко заграбастал наследство обеих девиц,женив сына на старшей…

— Назовите мне имя вашего лаэрда, капитан.

— Элэсдейр Фергюсон, матушка.

— Передайте Элэсдейру Фергюсону, что он может небеспокоиться более о судьбе леди Риган. Передайте, что я клятвенно заверяю его,что ни он сам, ни кто-либо из клана Мак-Дун никогда не увидит этой девушки.Теперь она под моей опекой. — Мать Юб улыбнулась:

— Можете идти, капитан.

И тут, к величайшему изумлению аббатисы, капитан преклонилколена перед Риган и почтительно поцеловал ей руку:

— Да хранит вас Бог, леди.

Потом поднялся и со вздохом вышел. Привратница поспешилавыпроводить его.

— Пойдем со мною, — тоном, не терпящим возражений, сказаламать Юб и, повернувшись так стремительно, что зашуршали юбки, обвившись вокругщиколоток, вышла из комнаты.

Риган последовала за высокой монахиней, чтобы поспеть занею, девушке пришлось почти бежать. В здании, как выяснилось, был просторныйвнутренний двор с прелестным розарием. Там было очень тихо, и сквозь окнапервого этажа слышны были молитвы — монахини возносили хвалы Господу в своихкельях-одиночках. Когда они пересекли двор, мать Юб открыла какую-то дверь. Ониподнялись вверх по ступеням и оказались в просторной светлой комнате.

Тут монахиня резким движением сорвала с головы клобук, ичерные волосы заструились по ее плечам. Повернувшись к девушке, она приказала:

— Сними плащ, дева. Я должна получше рассмотреть тебя.

Удивленная, Риган повиновалась. Под темным плащом онаоблачена была в темно-синюю тунику. Мать Юб сама стянула покрывало с головыРиган.

— Иисусе! Какие великолепные волосы! — Тут она повернулась кмужчине, который неведомо как и когда очутился в комнате:

— Ну, какова грива, Гуннар? Не солома, как у твоих датскихдевок, а настоящее золото! Да еще с серебряным отливом! — Потом она вновьповернулась к Риган; — Разденься, дева.

— Леди! — Риган была потрясена. Мать Юб отвесила Риганпощечину:

— Повинуйся мне, дева! Теперь я твоя госпожа. Здесь, вобители Святой Майры, правлю я!

— Так что же вы за монахиня, если у вас в комнате находитсямужчина и вы сами требуете от девушки, чтобы она щеголяла перед ним нагишом? —не унималась Риган. — И где матушка Уна? Не думаю, чтобы она одобрила вашеповедение. Я не желаю здесь оставаться!

Человек медленно поднялся со стула. Он был среднего роста, спочти квадратным телом, и, на первый взгляд, казался несколько грубоватым.Череп его был гладко выбрит, но на темени оставлена темно-пепельная косица,перехваченная у основания кожаным шнурком с бронзовыми наконечниками. Подойдя кРиган, он взглянул девушке прямо в глаза, но она не затрепетала, подобно сотнямдругих, на кого он так глядел прежде. Улыбка его была ледяной. И вдруг онсхватил ее одной рукой за волосы, а другой рванул тунику у ворота так, что онаразорвалась почти надвое. Он быстро освободил ее тело от обрывков одежды иотошел, чтобы полюбоваться.

— Девственница-блондинка, — одобрительно сказал он. Голосего звучал хрипло. — Это кругленькая сумма. Донал Рай говорил, что от мавров заблондинку-девственницу можно получить целое состояние. А эта к тому же оченьмолода…

— Я не девственница! — Риган плюнула ему в лицо. Вот вам!Это спутает их планы, что бы они ни задумали.

— Не девственница? А сюда тогда зачем явилась? — завизжаламать Юб. — Ты, должно быть, вконец потеряла стыд, если являешься в святуюобитель, утратив девственность!

Мужчина оглушительно расхохотался:

— Уймись, Юб! Да девка просто врет без зазрения совести,чтобы спастись! Что, разве я не прав, милашка?

— Я не лгу! — зло бросила Риган.

— А вот сейчас и проверим! — и он снова крепко схватил ее заволосы.

— Я не лгу! — упрямо повторила Риган.