— У тебя был любовник? — спросил он.

— Муж моей сестры…

— Так вот почему тебя упекли сюда! — возмутилась мать Юб. —Ах ты, распутная девка!

— А сами вы, леди? — напала на нее Риган. — Не знаю уж,каковы вы на самом деле, но это занятие не для монахини! Вам должно бытьсовестно!

Страха девушка не чувствовала, хотя подозревала, что все насамом деле очень страшно. В самом воздухе ощущался запах беды.

Мужчина по имени Гуннар, все еще крепко держа девушку заволосы, подтащил ее к столу, стоящему у окна. Потом, схватив ее железнымипальцами за шею, он силой заставил ее согнуться:

— Стой спокойно! — зарычал он. — Не то убью, девка!

Она почувствовала, как пальцы его ощупывают ее бедра.Тяжелое мужское тело прижималось к ней все теснее. Потом Риган почувствовала,как твердая, как камень, мужская плоть входит в нее…

— Ублюдок! — зашипела мать Юб. — Ты страшный человек, ГуннарКровавый Топор! Иметь эту девку прямо здесь, в моем присутствии! Ненавижу тебя!

— Она не солгала, — оборвал он вопли оскорбленной женщины. —Она не девственница, но еще совсем недавно была ею. Муж ее сестры, похоже, былу нее единственным мужчиной. Мускулы его зада ритмично сокращались в такт егоразмеренным движениям:

— Донал Рай возьмет ее, Юб, и хорошо заплатит. Похоже, однаэта девица стоит всех прочих, которых мне удалось собрать за это плавание.Теперь можно считать рейд успешным. — На мгновение глаза его закрылись, онглухо застонал от наслаждения. Мускулы его тела расслабились, и он извлекобмякший член из тела Риган:

— Она бесстрашна — и это хорошо. — Выпустив Риган, онсказал:

— Надень платье, девушка.

Риган склонилась и подняла с пола разорванную в клочьяодежду.

— Вы изорвали ее, — спокойно произнесла она: разум ееотказывался повиноваться, она не желала понимать, что только что произошло снею. Просто еще один мужчина, такой же, как Иэн. Их соитие ничего не значит. —Либо я должна тотчас же зашить платье, либо потрудитесь дать мне другое, леди,— обратилась она к матери Юб.

Что-то в ее непоколебимом спокойствии заставило монахинюзатрепетать. Девушку только что безобразно и жестоко изнасиловали. Она должнабиться в истерике, кричать — ан нет!

— У тебя нет времени зашивать платье! — нервно сказала матьЮб. — Я дам тебе одежду.

Она подошла к комоду у стены и достала темную тунику ипоношенную сорочку из грубого льна.

— Вот, дева, — ворчливо произнесла аббатиса. Риган взяла изрук монахини одежду. Она ни в какое сравнение не шла с той, что былабезжалостно разодрана.» Как странно, — подумала Риган, — что я в состояниисейчас замечать подобные вещи!«Одеваясь, она обратилась к монахине:

— Дайте мне нитку с иголкой, леди. Я починю свое платье, аэто верну вам. Не люблю оставаться в долгу. — Она подняла с пола рваное платьеи накинула его на плечи. Знакомый запах действовал успокаивающе.

Гуннар Кровавый Топор кивнул:

— Вот этим она и займется во время плавания.

Риган подняла на него глаза:

— Куда вы меня увозите?

— В Дублин.

— А где это?

— Ты не годишься для обители: задаешь чересчур многовопросов, — зло бросила мать Юб.

— Это по ту сторону моря, в Эйре, — отвечал Гуннар КровавыйТопор.

— А что будет, если Мак-Фергюс пришлет за мною?

— Он никогда никого не пришлет за тобою, дева, — уверенносказала, монахиня. — Думаешь, почему он отослал тебя в такую даль? Да чтобы никогдабольше тебя не видеть! А если кто и спросит, что с тобою, то я скажу, что тыпреставилась.

Гуннар Кровавый Топор рассмеялся:

— Ты хитроумная шлюха, Юб! Мы отплываем вечером. Проследи,чтобы товар подготовили к погрузке. Тотчас же!

— Когда ты вернешься ко мне? — развязно спросила монахиня.

— Но ведь в ближайшие несколько месяцев у тебя не будет дляменя товара, Юб, — отвечал Гуннар Бладэкс. — А когда я покончу с делами вДублине, я отправлюсь домой, в Данию. Ну, может, следующей весной и загляну ктебе…

— А как с моей долей? — взволнованно вопросила мать Юб. —Думаешь, я поверю в сказку о том, что весной ты приедешь и привезешь денежки?Либо плати мне прямо сейчас, прежде чем забирать товар, либо возвращайся сденьгами прежде, чем отплыть домой, Гуннар Кровавый Топор!

Тот оскалился на нее, но все же ответил:

— Да получишь ты свое серебро, алчная сука! А теперь собирайдевок! Я вовсе не намерен торчать тут еще целый день! — Он сграбастал Риган вохапку; — А эту цыпочку я тебе не доверю. Заберу сам это сокровище.

— Нет, вначале дайте мне иглу и нитки! — настаивала — Риган.

Монахиня со злостью швырнула ей просимое и в ярости выбежалаиз комнаты.

— Ты тверда, словно скала, девушка! — сказал Гуннар КровавыйТопор. — Если бы не куча монет, которую мне отвалят за тебя в Дублине, я взялбы тебя в жены. Как зовут тебя, девушка?

— Риган.

— Но это имя юноши! — изумился Гуннар.

— Моя мать хотела сына. Но первой родилась моясестрица-близнец, Груочь, а сразу же за нею — я…

— Так у тебя есть сестра-близнец? — присвистнул Гуннар. —Вот если бы вы обе достались мне, я просто озолотился бы!

И он повел девушку прочь.

Они спустились по ступеням, но не пошли через внутреннийобсаженный розами дворик: Гуннар распахнул неприметную дверку в стене, ведущуюнаружу. Взору Риган предстала узенькая тропка, спускающаяся к морю. А на берегуона увидела еще не спущенный на воду самый настоящий корабль. Такое Риганвидела впервые. Утлые челны, бороздившие гладь озера там, в Бен Мак-Дун, ни вкакое сравнение не шли с этим красавцем. Она сразу же поняла, что это судноможет свободно переплыть море.

— Из чего он сделан? — спросила она Гуннара.

— Из дуба, — отвечал датчанин. — А мачта сосновая. Нам поройпомогает ветер, но на судне еще должно быть тридцать два гребца, хотя сейчастут нас всего около двадцати. В летнем море куда легче…

— И он поплывет прямо через море?

— Ну да!

— А долго придется плыть? Когда мы доберемся до этого…Дублина?