Риган расхохоталась:

— Вот и мне тоже!

Плавание было спокойным, без приключений. Другие женщиныпоочередно то плакали, то молились, а Риган Мак-Дуфф и Морэг успели сдружиться.Обе они считали спутниц глупыми овцами, и вправду, к чему рыдать, если этимделу не поможешь?

Корабль был очень мощный, тяжелый, и, поскольку летний ветерокне мог наполнить паруса, гребцам пришлось изрядно попотеть. Женщин кормилихлебом и высушенной копченой рыбой, а вода была в бочонке, стоящем у главноймачты. Целыми-днями они перешептывались, сбившись в кучку, а ночами беспокойноспали, разметавшись под палубным тентом. Для отправления нужды предназначенобыло одно ведро на всех — по мере надобности оно опорожнялось прямо за борт.

Риган никогда не считала, что жила в роскоши дома, в замкеБен Мак-Дун, но в сравнении с тем, что пришлось ей вытерпеть на корабле, жизньдома казалась ей воистину земным раем. Другие девушки были из крестьянскихсемейств и не изведали лучшей доли. Что бы Груочь ощутила, окажись она здесь?Да и вспоминает ли о ней сестра, гадает ли, что с нею происходит?.. Или онавполне довольна положением законной жены Иэна Фергюсона? Об этом Риган уженикогда не узнает…

На четвертый день они достигли Дублина и вошли в устье рекиЛиффи, где ненадолго бросили якорь, ожидая прилива. Риган никогда прежде невидела города, но скопление серых бревенчатых зданий, которое и представлялсобой хваленый Дублин, не произвело на нее впечатления. Гуннар Кровавый Топортяжелым шагом направился на корму и там согнал рыдающих женщин в кучу — всех,кроме Риган и Морэг.

— А ты пойдешь со мною, — хрипло бросил он Риган.

— И Морэг тоже! — храбро отвечала девушка.

— Донал Рай ее не купит, — нетерпеливо отвечал он. С какойстати он вообще объясняется с этой девицей? — Здесь представляешь истиннуюценность ты одна, дева.

— Неужели ты надеешься произвести впечатление на Донала Раятолько моей красотой? — невозмутимо спросила Риган. — Думаю, куда эффектнеебудет, если при мне будет личная прислужница. Ведь я как-никак дочка лаэрда,Гуннар Кровавый Топор!

Гуннар секунду поразмыслил — дело принимало неожиданныйоборот — и тотчас же понял, что мудрая девушка воистину жемчужина! Она былаправа. Донал Рай хорошо заплатит за такую покупку, к тому же его восхитит ееутонченность и стиль. Что-что, а стиль Донал Рай всегда уважал…

— Вот и хорошо, — согласился Гуннар, — служанка пойдет стобой. — Он отвернулся от девушек, дал им знак следовать за ним и, услышавсзади легкие шаги, ухмыльнулся.

За спиною викинга Риган хитро улыбнулась Морэг. Девушкиобдумали все заранее, еще прошлой ночью, когда остальные спали. Ни у Риган, ниу Морэг никогда прежде не было подруги, и они не желали разлучаться.

Наконец якорь был поднят на палубу, и корабль,подталкиваемый мощными взмахами длинных весел, потащился к бревенчатойпристани, куда и причалил. Женщины на борту вновь заголосили.

Гуннар Кровавый Топор глядел на них с отвращением. Затемповернулся к своему ближайшему помощнику Тору Тугому Луку:

— Продай этих кур по хорошей цене, смотри не продешеви, а ядолжен как можно скорее доставить эту красотку и ее служанку Доналу Раю. И непозволяй Ларсу Серебреннику обвести тебя вокруг пальца! На борту десять женщин.Все они в расцвете сил: ни одна не больна, ни одна не ослабела… Это дорогойтовар! Я рассчитываю получить за них кучу серебра, — потом повернулся к Риган иМорэг:

— Ну, пошли! — и поспешил вниз по сходням, сопровождаемыйдвумя юными созданиями.

Девушки с интересом оглядывали другие суда, стоящие упристани. Некоторые были куда меньше, чем тот корабль, на котором они прибыли,но другие были просто огромны и куда более красивы. Заинтересовали девушектакже и люди, копошащиеся на палубах. Множество было светлокожих и русоволосых,другие смуглые, а на палубе одного корабля девушки, к величайшему своемуизумлению, углядели чернокожих. Это поразило их и немного испугало.

Дублин возник на месте первого поселения викингов в Эйре.Заложен город был около ста лет назад — на месте двух кельтских поселений.Викинги звали свой город Дабб Линн, что означало «черная вода», — намекая наводовороты и омуты в том месте, где сливались река Лиффи и ее приток Пудль.Норвежцы и даны пытались в прошлом веке утвердить в городе свое господство.Однажды город был разрушен до основания племенами кельтов, но за двадцать летполностью отстроился. Именно в Дублине основали викинги невольничий рынок.Работорговля процветала наряду с прочими промыслами. До недавних пор людейобменивали на крупный и мелкий скот, но недавно северяне основали монетный двори стали чеканить золотую и серебряную монету. Это облегчило торги и сделало ихболее захватывающими.

Войдя в город, они остановились перед величественнымсооружением, выстроенным из камня и дерева. Гуннар Кровавый Топор громкостукнул в дубовые ворота здания рукоятью меча. Тотчас же скрипнули петли, исквозь узкую щель наружу выглянуло маленькое темное личико. Когда отворившийузнал гостя, он раскрыл ворота пошире, пропуская северянина и обеих девушек.

— Приветствую тебя, Абу! — Гуннар отвесил шутливый поклон. —Вижу, боги милостивы к тебе: ты все еще процветаешь в доме Донала Рая.

— Да, я благоденствую, — отвечал маленький человечек высокими звонким голоском.

— Никогда не видела подобных крошек! — шепнула Морэг.

— А кто этот человек? — спросила Риган у Гуннара.

— Пигмей, — последовал краткий ответ. Риган это слово былонезнакомо, и она, взглянув на одуревшую Морэг, недоуменно пожала плечами. Онинаходились во внутреннем дворике странного здания. Небольшое пространство былозагромождено разного сорта товарами — мешками, тюками… Гуннар сделал им знакследовать за ним и малышом Абу. Они вошли в одну из дверей.

— Ждите здесь, — властно приказал Абу и, перебираякоротенькими ножками, поспешил во внутренние покои. Почти сразу же онворотился:

— Входите! Хозяин примет тебя, Гуннар Кровавый Топор.

Они вошли в покои. Обе девушки были ошеломлены увиденным.Стены здесь были из отполированного до блеска дерева и все увешаны драгоценнымишелками. Каменный пол сверкал. В комнате не было ни одного окна, а в очагепылали яблоневые поленья, от которых струился аромат и приятное тепло. Асветильники — таких они прежде не видывали — высокие, железные, и еще паножках! Они хорошо освещали комнату. На возвышении, под роскошным балдахином вкресле, обтянутом кожей, восседал смуглокожнй человек. Он был весь какой-тоудивительно округлый — и тело, и бритая голова, а лицо, начисто лишенное какойбы то ни было растительности, более всего напоминало полную луну. Он казалсяобеим девушкам совершеннейшим чужестранцем, но когда он заговорил, то онипоняли его без труда.